Основания девятнадцатого столетия

Для большей четкости еще раз обобщу факторы, лежащие в основе всего нашего развития искусства: с одной стороны, глу­бина, сила и непосредственность выражения (музыкальный гений) как наша наиболее индивидуальная сила, с другой — ве­ликая тайна нашего превосходства во многих областях, а именно врожденная склонность правдиво и верно следовать за природой (натурализм). По отношению к этим двум противоположным, но во всех творениях взаимно дополняющих порывах и способно­стях, традиция чужого, прошедшего, достигшего в строгом огра­ничении высокого совершенства искусства, дающего нам живое побуждение и богатое наставление, но одновременно путем мис­тификации чужого идеала вновь и вновь вводит в заблуждение, и особенно соблазняет нас отвергать именно то, что мы можем лучше всего — полноту музыкального выражения и верность природе. Кто следует этим указаниям, достигнет, в этом я убеж­ден, в любой области искусства живых представлений и плодо­творных результатов. Хочу еще только призвать смотреть на вещи, где идет речь о том, чтобы связывать их в целое, внима­тельно, но не слишком близко. Если, например, рассматривать наше время как конец мира, то мы будем почти подавлены близ­кой роскошью великой эпохи Италии, если же нам удастся убе­жать в раскрытые объятия расточительного будущего, тогда, может быть, этот чудесный расцвет изобразительного искусства покажется только эпизодом в огромном целом. Уже просто су­ществование такого человека как Микеланджело, наряду с Рафа­элем указывает на будущие времена и на будущие произведения. Искусство всегда у цели: эти слова Шопенгауэра мне уже давно близки, и поэтому в данном разделе я прослеживал не историче­ское развитие от Джотто и Данте до Гёте и Бетховена, но непре­ходящие черты индивидуального человеческого вида. Только знание этих движущих и понуждающих черт делает возможным действительное понимание искусства прошлого и настоящего. Германцы должны создать еще много в искусстве, и что будет создано, нельзя мерить масштабом чужого прошлого, но мы должны судить о нем с помощью знания нашего общего своеоб­разия. Только так у нас будет критерий, дающий нам возмож­ность с любовью и пониманием воздать должное таким далеко расходящимся художественным устремлениям XIX века и по­кончить с источающим яд драконом подхода к искусству—кры­латой фразой.

Заключение

Мой временный мост построен. Самым подходящим для обо­значения нашей германской культуры можно назвать движение рука об руку порыва к открытию и порыва к изображению. Во­преки учениям наших историков мы утверждаем, что наши ис­кусство и наука никогда не знали отдыха. Если бы это произошло, мы бы больше не были германцами. Мы видим, что они в некото­рой степени обусловливают друг друга: источником нашего дара изобретения, всей нашей гениальности, даже оригинальности на­шей цивилизации является природа, однако философы и естест­воиспытатели признавали правоту Гёте, говорившего: «самый достойный толкователь природы — искусство».⁶⁷³