Основы человечности для чайников

Потом еще немножко.

Глаза щипало от слез, которые текли и никак не хотели останавливаться. Сначала Ксюху это беспокоило, потом перестало. На эмоции просто не хватало сил.

«Не кричать», – упрямо напомнила она себе и заскулила сквозь сжатые зубы. Боль требовала выхода – хотя бы такого.

– Почти все, Ксюш. Почти закончил.

«Вроде бы. Надеюсь. Я же не гений, как долбаный Майер, чтобы такие вещи на глазок рассчитывать».

Чужие мысли опять возникли прямо в голове, и, кажется, Ксюха уже начала к этому привыкать. Даже обрадовалась, что получилось сконцентрироваться на чем-то, кроме боли и жалости к себе.

«Майер», – отстраненно подумала она.

Хелена Майер – надпись на конверте из старой жестяной коробки.

Людвиг Майер – владелец этой коробки.

Везде Людвиг, всюду Людвиг. Все из-за Людвига.

Впрочем, нет. Ксюха же сама полезла отбивать его у Сереги. И отбила. Выручила.

Мы всегда в ответе за тех, кого выручили. Или приручили.

Тимур тоже Ксюху приручил в свое время – и теперь в ответе. Возится с ней, расколдовывает, от сомнительных личностей отбивает.

Только сомнительные личности своих целей не скрывали и в глаза не врали. Поймали и прямо спросили: «Где Людвиг?» И засадили под кожу какую-то магическую дрянь.

А Тимур – герой, защитник, хороший человек – выскочил, как чертик из табакерки, и, не особо заморачиваясь, отключил Ксюхе восприятие. Именно он, больше некому! Потому что только ему было важно, чтобы Ксюха не узнала ничего лишнего. Чтобы она осталась слепа и глуха ко всему происходящему. Причем в самом прямом смысле.

И это было… обидно? Грустно? Больно?

Ксюха дрейфовала на волнах боли – моральной и физической – и чувствовала себя игрушечным корабликом в водовороте. У кораблика был яркий, разноцветный, но совершенно декоративный парус. И декоративные весла. И декоративный руль.

И не было якоря.

* * *

Боль отступила внезапно. Схлынула так резко, что Ксюха сперва даже не поверила собственным ощущениям. Несколько секунд она лежала, боясь пошевелиться или вдохнуть полной грудью. Казалось, от любого движения штырь внутри снова напомнит о себе. Но время шло, и ничего не происходило.

А потом Тимур где-то рядом хрипло выдохнул и, судя по звукам, с размаху врезался в диван.

Ксюха повернула голову, сморгнула скопившиеся слезы.

Нет, не врезался, просто уселся на пол, опершись спиной о подлокотник. Как Людвиг, когда у него не хватало сил забраться в кресло. Да и выглядел он почти так же: бледный, растрепанный, совершенно выдохшийся.

– Ты как? – спросили они одновременно.

Одновременно улыбнулись такой солидарности.

И на этом синхронизация закончилась.

– Вставай с пола, он холодный. – Голос Тимура звучал так устало, словно это ему сейчас наматывали нервы на виртуальный раскаленный штырь.

– Зато плоский. И твердый. И не шатается.

– И не слишком чистый.

– Полчаса назад тебя это не особо беспокоило. Да и вообще, нормальный пол, мне нравится. Так что я еще полежу.

– Тебе надо сейчас подвигаться. Правда, очень надо. Хотя бы немножко, чтобы организм вспомнил, что им управляешь именно ты.

– А он мог об этом забыть?

Тимур промолчал.

Причем молчал он с таким отрешенно-глубокомысленным выражением лица, что Ксюха не удержалась, кое-как дотянулась и ущипнула его за ногу. Ну а что? Сказано было двигаться – она и двигается.

Тело ощущалось странно, как чужое. Кончики пальцев почти потеряли чувствительность, голова снова слегка кружилась, рана…

Ксюха подобрала зеркальце, покрутила им из стороны в сторону в поисках нужного ракурса и убедилась – рана выглядела обычной тоненькой царапиной, а маркерная роспись вокруг нее поблекла до едва различимого состояния. Как и меловые символы на полу. Значит, сфоткать и показать Людвигу не получится. Жаль.

Осталась только тетрадка с записями, лежащая на столике, – такая близкая, провокационно открытая и совершенно недоступная. По крайней мере прямо сейчас.

– С координацией движений вроде все в порядке, – констатировал Тимур.

– А могло не? – Ксюха все-таки отскребла себя от пола, походила взад-вперед по комнате и забралась с ногами на диван. – Что делает эта штука? Что могло произойти, если бы ты ее не вытянул?

– Эти чары подчиняют волю. Магия проникает в кровь, разносится по организму, постепенно приживается там и вынуждает тебя делать то, что приказывает тот, кто наложил заклинание.

– И что мне приказали?

– Кто же знает… Может, отвести их к Людвигу. Может, привести его в условное место. Выманить. Или убить.

– А если бы я не смогла?

Тимур предпочел не отвечать. И Ксюха не была уверена, что хочет знать ответ.

Впрочем, у нее и других вопросов хватало.

– Что будет с Людвигом, если его найдут?

– То есть у нее все-таки не паранойя, – пробормотал Тимур.

– У кого?

– У Дианы. Она сказала, что от меня в последнее время пахнет Людвигом. Я ответил, что она совсем рехнулась на почве мести. Она решила, что я его покрываю.

– Вы из-за этого поругались?