Особенная семья

— Да, я тебе не потребовался, — ответил Лайам, причем голос его прозвучал не радостно и не возбужденно, а скорее грустно. — Ты справился сам, дружище.

— Ну, не я один все-таки. Я вместе с тем парнем, водителем автобуса. — Колм чуть не прыгал от возбуждения.

Если бы не присутствие Лайама, от которого буквально веяло суровостью и гневом, Анна, пожалуй, попробовала бы научить Колма танцевать победный танец племени мумба-юмба. Но вид разгневанного Лайама не располагал к радости и веселью. Она вдруг почувствовала: все, что между ними было, закончилось. Да, конечно, она и не рассчитывала на великую и вечную любовь, но все же… все же их с Лайамом отношения заканчивались слишком рано. Слишком, слишком рано.

— Так что теперь я могу быть самостоятельным, Лайам! Анна покажет мне, как ездить на автобусе повсюду. О, о! Я теперь смогу делать для тебя покупки, потому что знаю, как добраться до дома от рынка Келлера! Правда, Анна?

— Правда, Колм. — Она думала о том, насколько серьезен был Лайам, когда говорил о прекращении всяких деловых отношений с фондом «Рассвет». Судя по напряженному выражению лица, совершенно серьезен.

Колм, судя по всему, совершенно не ощущал исходящих от Лайама волн гнева.

— И могу поспорить, если ты составишь список, Лайам, и дашь мне, я все смогу купить! Я хорошо умею считать деньги. Я много что могу делать сам, если мне немного помочь. Правда, Анна?

Она посмотрела на Лайама, который откровенно избегал встречаться с ней взглядом.

— Правда, Колм.

Он все еще злился на нее. И она его не винила. Ей надо было подготовить его заранее и заранее же обсудить с ним автобусный эксперимент. Поговорить о работе для Колма.

Нежелание раскачивать лодку близких отношений с Лайамом — плохое оправдание. Получалось, что Анна, очень хорошо умевшая раскачивать лодки там, где этого требовали ее профессиональные обязанности, легко отступила, едва речь зашла о ее личной жизни.

— Эй, Анна, давай съездим купим что-нибудь на ужин, ладно? Да, Лайам? Давайте все поедим бургеры! Я люблю бургеры! Да, и я скажу тебе, где поворачивать, потому что я должен узнать, как тут вокруг ездят, чтобы в следующий раз в автобусе не наделать ошибок.

— Колм, я бы с удовольствием поужинала с вами и отметила сегодняшнее событие, но у меня на сегодня другие планы. — Колм помрачнел лицом, и Анна быстро добавила: — Но может быть, завтра, когда я приеду, мы сможем зайти в кафе и поесть мороженого? — Она затаила дыхание, ожидая от Лайама возражений или даже прямого запрета приезжать на занятия, но тот ничего не сказал.

А Колм, по-прежнему не замечая молчания брата, заявил после короткого раздумья:

— Мороженое — это хорошо. Отличная мысль, Анна! И мы сможем поехать на автобусе! Я покажу тебе, Анна, как это делается, потому что я теперь хорошо умею ездить на автобусе.

— Увидимся завтра, Колм, — и чуть мягче добавила: — Лайам.

— Увидимся завтра, Анна, — ответил Лайам.

Она вздохнула с облегчением. От ее услуг не отказываются! По крайней мере, пока.

Анна направлялась к Сили с бутылкой вина и приличным куском сыра бри. Сили открыла ей с телефоном возле уха и коробкой крекеров под мышкой.

— Да… угу…

Анна оставила подругу разговаривать по телефону, а сама направилась на кухню, отыскала там штопор и бокалы, налила себе и Сили вина. Она раскладывала сыр на тарелке, когда Сили присоединилась к ней уже без телефона.

— Каких новостей хочешь, хороших или плохих? — спросила Сили, вместо приветствия.

— На твой выбор.

— Хорошая новость в том, что Комитет по зонированию разрешил изменить статус нашего нового дома.

Анна попыталась изобразить энтузиазм и нарисовала на лице улыбку. Даже ей самой эта улыбка показалась хрупкой и лживой, но ничего лучше она просто не смогла из себя выдавить.

— Это не просто хорошая новость, это великолепная новость! Но теперь я почти боюсь спрашивать о плохой новости.

Сили сделала глоток вина.

— Соседи взбунтовались и протестуют. Они составили петицию и утверждают, что групповой дом по соседству уменьшит стоимость их недвижимого имущества.

— О-о, — только и смогла выдавить из себя Анна, когда до нее дошла наконец суть проблемы. — Но разве они не знали, что мы не планируем большого числа обитателей в этом доме? Их всего-то трое!

— Не знаю, что они знают, но они категорически против.

— О-о, — беспомощно повторила Анна. Пытаясь прийти в себя, она сделала подкрепляющий глоток вина из бокала и спросила: — И что теперь?

— Мы все должны появиться перед городским советом. Они представят свои аргументы, мы свои, и совет решит.

Она почувствовала легкую тошноту и оттолкнула бокал.

— Это будет день, достойный Книги рекордов.

— Что еще случилось? — В голосе Сили явственно прозвучали материнские нотки.

Расскажи-мне-что-случилось-и-я-попытаюсь-все-исправить или что-то в этом духе.

— Колм совершил первую самостоятельную поездку на автобусе. — Как правило, такие слова в отношении любого клиента сопровождались у Анны гигантской волной облегчения. На этот раз все было не так.

Сили улыбнулась:

— Великолепно. Для него это очень серьезная веха. Вообще он делает семимильные шаги, и все благодаря тебе.