Особое мнение

– А я возвращаться и не собираюсь, будь оно все проклято! – зло заорал в ответ водитель грузовика, худосочный, костлявый коротышка с начисто облысевшим теменем. – Катись они все к дьяволу! У меня и еда, и постель, и все мое барахло здесь, при себе! Пускай попробуют обратно зазвать!

С этими словами он прибавил газу, и грузовик вырвался вперед.

– Что ж, дело сделано, – негромко сказала Барбара. – Мы за воротами.

– Ага, – с дрожью в голосе подтвердил Эд. – За воротами. Два ярда, тысяча миль – разницы никакой…

Охваченный внезапным страхом, он вскинулся и повернулся к жене.

– А что, если нас там не примут? То есть приедем мы, а нам скажут: тут и без вас тесно. У них ведь, кроме старой, обветшавшей хижины военных времен, ничего больше нет, а желающих куча… вон, глянь назад.

Из ворот неуверенно, с ревом, с ржавым скрежетом выезжала на иссушенную равнину целая вереница грузовиков и легковых машин. Два-три автомобиля, покинув поток, развернулись и покатили обратно; еще один, приняв вправо, встал у обочины: среди пассажиров разгорелся ожесточенный, отчаянный спор.

– Примут, – заверила мужа Барбара. – Они ведь хотят… всегда хотели помочь нам.

– Хотеть-то хотят, но что, если не смогут?

– По-моему, смогут. Возможностей у них куча – только попроси. Сами они к нам прийти не могли, но мы-то к ним пойти можем! Нас слишком долго держали взаперти, многие годы отделяли от них. Что ж, ладно. Если правительство не желает впускать их, придется нам самим переселиться за стены.

– А сможем ли мы жить за стенами? – хрипло выдохнул Эд.

– Сможем. Почему нет?

Позади громко, нетерпеливо засигналили, и Эд прибавил скорости.

– Надо же… прямо библейский исход! Глянь, как рвутся наружу. Интересно, кто же в коммуне останется?

– Останутся, целая куча, – с беззвучным смехом заверила мужа Барбара. – Все крупные шишки, к примеру. Глядишь, еще и войну между собой снова начнут. Будет им чем заняться, пока нас нет!

Автофабы

I

Ожидание становилось все напряженнее. Все трое непрерывно курили, расхаживали из стороны в сторону, бесцельно поддевали ногами кустики сорняков у дорожной обочины. Жаркое полуденное солнце, пылающее в небе, озаряло бурые квадраты полей, аккуратные ряды одинаковых пластиковых домов и ломаную линию гор вдалеке, на западном горизонте.

– Вроде бы время, – заметил Эрл Перин, хрустнув костлявыми пальцами. – Хотя точный срок может варьироваться в зависимости от тяжести груза: полсекунды на каждый дополнительный фунт.

– А у тебя, значит, все по секундам расписано? И чем ты тогда лучше этой штуковины? – с горечью откликнулся Моррисон. – Давай хоть для приличия сделаем вид, будто он просто – просто! – опаздывает.

Третий из ожидавших хранил молчание. О’Нил, житель другого поселения, знал Перина с Моррисоном не настолько хорошо, чтобы присоединяться к их перебранкам. Вместо этого он опустился на корточки, щелкнул зажимом алюминиевого планшета и зашуршал бумагами. Под жарким солнцем смуглые волосатые предплечья О’Нила блестели от пота. Гибкий, жилистый, с всклокоченной, серебрящейся сединой шевелюрой, в массивных роговых очках, он несколько превосходил возрастом спутников. Свободные штаны, спортивная рубашка, туфли на каучуковой подошве и даже самопишущее перо, поблескивавшее металлом в его руке, – все это подходило ему как нельзя лучше.

– Что ты там пишешь? – проворчал Перин.

– План действий, которые мы собираемся предпринять, – мягко ответил О’Нил. – Уж лучше систематизировать все заранее, чем тыкаться наугад. Нам нужно знать, что именно уже опробовано, но не принесло результата, иначе так и будем ходить кругами. Насколько я понимаю, стоящая перед нами проблема – проблема коммуникации.

– Точно. Коммуникации, – глубоким грудным басом откликнулся Моррисон. – До этой треклятой штуковины не достучаться никак. Приезжает, сбрасывает груз и катит дальше. С нами ни в какие контакты вступать не желает.

– Это машина, – взволнованно заговорил Перин. – Мертвая – слепая, глухая.

– Однако связь с внешним миром поддерживает, – напомнил О’Нил, – а значит, и объясниться с ней вполне возможно. При помощи определенного набора семантических знаков. Остается только найти… точнее, заново отыскать эти знаки. Быть может, их всего полдюжины из миллиарда возможных.

Разговор их прервал негромкий, басовитый рокот мотора. Все трое, мгновенно насторожившись, подняли взгляды. Время пришло.

– Так, едет, – вполголоса пробормотал Перин. – О’кей, умник, давай поглядим, сможешь ли ты добиться от него хоть чего-нибудь сверх программы.