Особое мнение

Нащупав в нагрудном кармане драгоценную пачку сигарет, Тельман кое-как прикурил. Костлявые, тонкие пальцы его тряслись не только от усталости, но и от жгучей, безысходной злобы. Как же он ненавидел и этот лагерь, и всех вокруг, включая жену! Достойны ли они спасения? Вряд ли. Два года, а уже скатились в варварство, в дикость… какая разница, поднимут они корабль или нет? Стоит ли надрываться, растрачивать силы ума и тела – саму жизнь – ради их спасения? Да катились бы они к дьяволу!

Одна беда: без них не спастись самому.

– Ну? Как продвигается? – буркнул Тельман, деревянной поступью подойдя к Барнсу с Мастерсоном, занятым разговором.

– Прекрасно, – ответил Барнс. – Осталось всего ничего.

– Последняя партия груза, – встревоженно хмуря кустистые брови, добавил Мастерсон. – Надеюсь, все обойдется без накладок… вот только где же она? Должна бы уже подъехать.

Как ненавидел Тельман скотскую вонь, вонь пота, исходящую от его бычьей туши! В конце концов, трудное положение – еще не повод расхаживать грязным, как свинья… но ничего, на Венере все будет иначе. Сейчас Мастерсон, опытный механик, лучше всех разбирающийся в наладке турбин и реактивных двигателей корабля, незаменим, но после того, как приземлившийся корабль пустят на слом…

Вполне удовлетворенный этими соображениями, Тельман задумался о реставрации прежних, справедливых порядков. Возможно, былая иерархия и погребена под развалинами городов, однако вот-вот воспрянет к жизни, окрепнет, вновь вступит в свои права. Взять для примера хоть Фланнери. Кто он такой? Всего-навсего похабник и сквернослов, портовый грузчик родом из ирландских трущоб… и тем не менее руководит погрузкой корабля, важнейшими на данный момент работами. Сейчас он, Фланнери, важная птица… но это не навсегда.

Не навсегда, иначе и быть не может.

Окончательно успокоившийся, Тельман отвернулся от Барнса с Мастерсоном и направился к кораблю.

«Морду» громадного корабля пересекала поперек трафаретная надпись – идентификационный код, не стертый с металла даже витающим в воздухе пеплом и жаром солнца.

АРТ. ТЕХ. СЛУЖБА ВС США СЕРИЯ A-3(B)

Изначально корабль был сверхзвуковой ракетой, снаряженной водородной боеголовкой, крупнокалиберным «оружием возмездия», готовым обрушить смерть на всех врагов без разбору, однако в полет ракету так и не отправили. Микроскопические кристаллики советских боевых ОВ бесшумно, никем не замеченные, проникли в казармы местного воинского подразделения вместе с воздухом, и в нужный день запускать ракеты оказалось некому. Впрочем, это уже ничего не меняло: от врага к тому времени тоже не осталось почти никого. Так и стояла ракета хвостовиком кверху месяц, другой… до тех самых пор, пока у подножия стертых с лица земли гор в поисках укрытия от беспощадного солнца не появились первые беженцы.

– Красота, а? – заметила Патриция Шелби, оторвавшись от работы и сонно улыбнувшись Тельману. Миловидное лицо ее изрядно осунулось, усталые глаза покраснели. – Вроде Трилона[13] с Нью-Йоркской всемирной выставки!

– Боже правый, – удивился Тельман, – ты ее помнишь?

– Да. Мне, конечно, было всего восемь, – ответила Патриция, скрупулезно проверявшая в тени ракеты бесчисленные реле автоматики, регулирующей состав, температуру и влажность воздуха на борту, – однако Трилон я не забуду до самой смерти. Возможно, во мне пробудился провидческий дар… увидела его вонзившимся в небо и тут же поняла: настанет день, и он так много будет значить для каждого!

– Ну, не для каждого. Только для нас двадцати, – поправил ее Тельман и неожиданно для себя самого протянул Патриции недокуренную сигарету. – Держи. По-моему, тебе не помешает.

– Спасибо.

Зажав сигарету в губах, Патриция возобновила работу.

– Еще немного, и все… Ох, мамочки, ну и крохотные же эти реле! Взгляни, – пожаловалась она, подняв вверх микроскопический прямоугольник из прозрачного пластика. – Подумать только: от такой пустяковины там, в ледяной пустоте, зависит ни много ни мало вся жизнь…

В темно-синих глазах Патриции вспыхнули искорки странного восторга, граничащего с благоговением.

– Жизни и смерть всей человеческой расы…

Тельман захохотал.

– Вы с Фланнери – два сапога пара! Он тоже вечно несет всякую идеалистическую чепуху.

Тем временем профессор Джон Кроули, некогда глава исторического факультета в Стэнфорде, а ныне номинальный глава колонии, вместе с Фланнери и Джин Доббс осматривал загноившееся плечо мальчика лет десяти.

– Радиация, – категорически объявил Кроули. – Общий уровень интенсивности излучения повышается день ото дня. Все дело в оседающем пепле. Если не вылетим в самом скором времени, нам конец.

– Нет, не в радиации тут причина, – без тени сомнения возразил Фланнери. – Это все кристаллические боевые ОВ. В холмах этой пакости до сих пор по колено, а он наверняка играть туда бегал.

– Это так? – строго спросила Джин Доббс.

Мальчишка, не смея поднять на нее взгляда, кивнул головой.

– Да, выходит, ты прав, – сказала она Фланнери.