Особое мнение

Судя по стрелкам часов, время перевалило за полночь. Пейдж давно дома, а в «обезьянник» вернется лишь завтра после обеда… Что ж, шансы невелики, однако попробовать стоит. Возможно, Пейдж согласится прикрыть его, а может, и нет, но без риска не обойтись.

С «мнением меньшинства» следует ознакомиться непременно.

VI

Между полуднем и часом дня заваленные мусором улочки кишели народом. Именно это, самое оживленное, время Эндертон и выбрал для звонка Пейджу. Отыскав в громадной, битком набитой посетителями аптеке таксофон, он набрал знакомый номер полицейского управления и замер, прижимая к уху холодную трубку. Видеосвязью он пользоваться не рискнул: несмотря на одежду из магазина поношенных вещей и неопрятную щетину на подбородке, его вполне могли опознать.

Секретарша оказалась из новеньких, незнакомых. Добавочный номер Пейджа Эндертон назвал ей не без опаски. Если Уитвер принялся избавляться от прежнего персонала и расставлять всюду своих приспешников, как знать, не снимет ли трубку на том конце некто абсолютно чужой?

– Алло, – донесся из трубки резкий, хрипловатый голос Пейджа.

Эндертон с облегчением перевел дух и оглянулся назад. Нет, до него никому вокруг не было дела. Покупатели привычно бродили среди полок с товарами, выбирая нужное и даже не глядя в сторону телефонной кабинки.

– Говорить можете? Делами не заняты? – спросил он.

Пейдж ненадолго умолк – видимо, лихорадочно соображая, как быть. Казалось, Эндертон видит гримасу неуверенности на его кротком лице без всякой видеосвязи.

– За… зачем вы… сюда звоните? – с запинкой осведомился бывший подчиненный.

– Секретаршу я не узнал, – оставив вопрос без ответа, заговорил Эндертон. – Из новеньких?

– С иголочки, – тоненько, сдавленно подтвердил Пейдж. – Текучесть кадров нынче зашкаливает.

– Да уж, заметно. А с вашей должностью как? Вас пока не трогают? – с замиранием сердца спросил Эндертон.

– Минутку.

Трубка на том конце негромко стукнула о стол. Из наушника донеслись приглушенные звуки шагов, резко хлопнула в спешке затворенная дверь… и Пейдж вернулся к столу.

– Вот так, – хрипло продолжил он. – Теперь можно говорить свободнее.

– Намного?

– Нет… разве что самую малость. Где вы?

– Гуляю в Центральном парке. На солнышке греюсь, – отвечал Эндертон.

Вполне возможно, Пейдж отходил убедиться, что разговор пишется. Вполне возможно, полицейская авиагруппа уже поднята по тревоге… однако без риска не обойтись.

– И род занятий сменил, – без лишних слов продолжил Эндертон. – Теперь я электрик.

– Э-э… вот как? – озадаченно откликнулся Пейдж.

– И подумалось мне: не найдется ли у вас для меня работенки? Сумеете организовать допуск, с удовольствием загляну к вам и осмотрю основное вычислительное оборудование. Особенно хранилища данных и счетно-аналитические машины в «обезьяннике».

– Что ж, допуск… организовать можно, – выдержав долгую паузу, решил Пейдж. – Если это действительно важно…

– И еще как, – заверил его Эндертон. – В котором часу вам удобнее?

– Н-ну, – промычал Пейдж, очевидно, раздираемый весьма противоречивыми чувствами, – сегодня я жду бригаду наладчиков. Новый комиссар желает улучшить систему внутренней связи, чтобы дела шли быстрее. Можете пройти с ними.

– Хорошо, так и сделаем. Во сколько?

– Скажем, в четыре. Подъезд Б, шестой этаж. Я вас… встречу.

– Прекрасно, – согласился Эндертон, потянувшись к рычагу. – Надеюсь, к моему приезду вас никем не заменят.

Повесив трубку, он поспешно покинул кабинку и минуту спустя смешался с плотной толпой народа, валом валившего в ближайший кафетерий. В таком столпотворении его уж точно никому не найти.

Ждать предстояло еще три с половиной часа, обещавшие показаться целой вечностью. Так оно и вышло: ожидание встречи с Пейджем показалось Эндертону если не вечностью, то уж самым долгим ожиданием в его жизни – наверняка.

– Вы с ума сошли, – сказал Пейдж вместо «здрасте». – Какой дьявол принес вас обратно?

– Я ненадолго.

Напрягшись, Эндертон обошел «обезьянник» и накрепко запер все двери. Терзаемый дурными предчувствиями Пейдж не отходил от него ни на шаг.

– Внутрь никого не впускайте. На случай полагаться нельзя.

– Вам бы уйти, пока были главным, – простонал Пейдж. – Уитвер спешит показать себя, кует железо, только шум стоит. Его стараниями вся страна уже в один голос требует вашей крови.

Эндертон, не проронив ни слова, сдернул кожух с главного блока управления счетно-аналитической электроникой.

– Кто из трех обезьянок выдал «мнение меньшинства»?

– Нет уж, меня ни о чем не спрашивайте! Меня здесь вообще нет!

По дороге к двери Пейдж замедлил шаг, едва заметно указал взглядом на среднее из трех кресел и вышел из зала. Дверь за его спиной захлопнулась. Эндертон остался один.

Средний, стало быть… Среднего он знал прекрасно. Сгорбленный, хилый карлик с огромной головой, этот провидец сидел в кресле, погребенный под множеством кабелей и реле, шестнадцатый год подряд. Подошедшего Эндертона он словно бы не заметил. Остекленевший, пустой взгляд мутанта был устремлен вдаль, в миры пока что несуществующие, а к настоящему, к окружающей действительности оставался слеп.