Особое мнение

По крайней мере, так полагал Стоун, однако консерваторы держались другого мнения: не время, мол, для такого смешения. Рано. Детишки ведь непременно затеют горячие споры, чей комплекс лучше, а там и до драк недалеко… Со временем – может быть, но пока рановато.

Иэн Дункан не пошел на собрание, пусть даже рискуя нарваться на крупный штраф, – остался дома корпеть над официальными правительственными учебниками по религиозно-политической истории Соединенных Штатов, в просторечии называвшейся просто «релпол». Он чувствовал, что в релполе откровенно слаб: даже экономическую картину понимал с пятого на десятое, не говоря о множестве религиозных и политических идеологий, зарождавшихся и угасавших на протяжении двадцатого века, а ведь каждая из них непосредственно повлияла на современное положение дел. Вот, например, возникновение Демократическо-Республиканской партии. Когда-то это были две разные партии, по уши увязшие в пустопорожних сварах, в такой же борьбе за власть, какую сейчас ведут между собой коммунальные комплексы. Но где-то около 1985-го демократы с республиканцами объединились, стали единой партией, управляющей мирным, стабильным обществом, а состоят в ней все. Все до единого платят взносы, посещают собрания, а каждые четыре года голосуют на выборах за нового президента – за кандидата, который, по общему мнению, понравится Николь больше всех остальных.

Приятно все-таки, что народ наделен правом каждые четыре года решать, кто станет супругом Николь: выходит, высшая власть – даже над самой Николь – остается за избирателями. Вот, например, последний кандидат, Тофик Негаль… Их отношения с Первой леди остаются довольно прохладными, а значит, последний выбор народа ей не слишком-то по душе, но, будучи истинной леди, она даже не думает выражать недовольство.

«Когда же положение Первой леди сделалось выше положения самого президента?» – спрашивалось в учебнике по релполу. Другими словами – как понимал вопрос Иэн – когда же наше общество сделалось матриархальным?

«Да, знаю, знаю: где-то около 1990-го, – ответил он про себя. – Начались перемены постепенно, как заря занимается. Президент год от года тускнел, отходил на задний план, а Первая Леди становилась все известнее, все популярнее среди простых людей. В конце концов воля народа взяла свое. Что стало тому причиной? Тяга к матери, к жене, к наставнице, а может, ко всем трем вместе? Как бы там ни было, народ получил, что хотел – то есть Николь, а она-то уж точно и то, и другое, и третье, и даже более.

– Та-да-а-ам-м! – прогремел телевизионный приемник в углу гостиной, предупреждая, что вот-вот включится.

Вздохнув, Иэн Дункан закрыл официальный, выпущенный правительством Соединенных Штатов учебник и повернулся к экрану. Что там? Надо думать, спецвыпуск по поводу каких-то новых событий в Белом доме. Наверное, новый тур, а может, тщательное, до мельчайших подробностей, знакомство с новыми увлечениями, хобби Николь. Уж не взялась ли она коллекционировать костяной фарфор? Если так, придется разглядывать все ее «синие ивы» от «Ройял Альберт» до последнего блюдца…

Само собой, первым делом на экране возникла круглая, щекастая физиономия Максвелла Джемисона, пресс-секретаря Белого дома. Вскинув ладонь к плечу, Джемисон, как обычно, помахал в камеру.

– Добрый вечер, сограждане, добрый вечер, дорогие мои земляки, – торжественно заговорил он. – Задумывались ли вы когда-нибудь, каково это – спуститься к самому дну Тихого океана? Николь задумалась и, чтобы ответить на этот вопрос, пригласила в Тюльпанный зал Белого дома трех виднейших океанографов мира. Сегодня вечером она попросит их поделиться знаниями, и сейчас вы тоже послушаете, что они ей расскажут, так как камеры Объединенной тройственной телесети нашего Общественно-политического бюро уже нацелили на них объективы!

«Вот, а теперь и в Белый дом можно всякому, – подумал про себя Иэн Дункан. – Если не лично, то хоть опосредованно. Пусть нам самим туда и не попасть, пусть у нас нет талантов, которые могут заинтересовать Первую леди даже на один вечер, мы все равно увидим, как оно там… хотя бы сквозь оконце домашнего телевизора».

Сказать откровенно, в тот вечер смотреть телевизор ему не хотелось, однако пропускать передачу не стоило: вдруг после, под самый конец, зрителя ждет сюрприз-опрос? Хороший результат в сюрприз-опросе вполне может перевесить низкий балл за последние политические тесты, отданные на проверку и исправление соседу, мистеру Стоуну…

Между тем на экране расцвело прекрасное, безмятежное лицо Первой леди: светлая кожа, темные, проникающие в самую душу глаза, открытый, живой, исполненный мудрости взор – взор дамы, явившейся монополизировать внимание зрителей, приковать к себе завороженные взгляды всей нации, почти всей планеты. При виде нее Иэна Дункана охватил страх. Он ведь подвел ее, не оправдал… Конечно, она, неизвестно откуда узнавшая о позорно заваленных им контрольных, не упрекнет его ни словцом, но разочарована здорово.

– Добрый вечер, – мелодично, с едва заметной хрипотцой в голосе заговорила Николь.