Особые полномочия на любовь

Это так устроено, да. Если ты хочешь владеть чем-то ценным, в это надо вложиться перед тем, как взять. Пока что я не вложил по факту ничего, но взял много. И в результате практически потерял. Потерял бы, если бы не Диляра у меня в плену, и София — у Мамедова.

Спину ломит. И я ложусь навзничь, чтобы видеть её глаза.

Спускает с плеч плед… Мои веки становятся тяжёлыми, взгляд спускается к затвердевшим соскам…

— Не надо… — закрываю глаза.

— Потому что ты устал?… Я всё сделаю сама…

Перекидывает через меня бедро, садится сверху. Тонкий изгиб талии красиво переходит в идеальную линию бедра. Моя ладонь неконтролируемо изучает этот манящий изгиб.

— Не поэтому… — ссаживаю её с себя.

Опускает взгляд, снова прячась в плед.

— Извини…

— За что?

— Это… наверное… из-за той женщины? Которую ты провожал?

— Что?…

Прячет взгляд, щёки горят. А я уже и забыл. С её появлением всё стерлось. Елена…

— Ну… — стимулирующе и требовательно подгоняю Эву. — Это всё, что ты скажешь мне на этот счёт?

— Разве я могу тебе что-то говорить, вернув кольцо? — отворачивается, разглядывая стену. — Я пришла просить, а не… — взмахивает неопределённо рукой, — … требовать от тебя верности.

Достаю из кармана колечко. Со стуком кладу на стол. Вздрагивает, бросает взгляд и застывает…

— О чём думаешь?… Эва…

Рассеянно пожимает плечами. Сердце стучит требовательно, перераспределяя кровь в моём теле совсем неподходящим сейчас образом. Но я смотрю на неё, и моё возбуждение тонет опять совсем в других эмоциях. Ничего не могу поделать! Мне нужна от неё отдача. Иначе я загнусь! И я готов продать свою душу за это.

Её усталый взгляд блуждает…

— Ты не вернулась бы, да? Если бы не дочь и сестра… — горю я внутренне.

Потому что даже сейчас, когда я очень крепко зафиксировал её рядом, она эфемерна. Я никак не могу сжать в руках её чувства, привязанность ко мне, как к мужчине, свою необходимость вне этой трешовой для неё ситуации. И меня это уничтожает. Это превращает любую ласку от неё в пытку.

— Я бы… побоялась прийти.

— Почему? Вот если откинуть, что я человек системы. Просто мужчина.

— Но ты не просто мужчина.

— Откинуть страх. Пришла бы?

— Не знаю…

— Почему?

Ретируется к стене, подтягивает колени, кутаясь в плед.

— Страх… он разный. Женщины, которые ищут своих детей, не мыслят себе счастья с мужчиной. Ты просто всё время повторяешь про себя: «Господи, забери всё, отдай дочь». И в какой-то момент, будто эта жертва действительно может помочь, ты сама начинаешь отказываться от всего, разрушать себя… Только бы вернул. Ты начинаешь панически бояться всего хорошего, что происходит с тобой, и наоборот… всё плохое воспринимаешь как жертву и готова терпеть.

— Иди ко мне…

Сжимаю её в объятиях.

— Никаких жертв, слышишь? Ты больше не приносишь никаких жертв. Я сам их принесу за тебя.

В моей голове гифка со стволом и мужским затылком. Я несколько раз спускаю курок. А потом заново. И ещё раз, и ещё! Мне мало убить эту мразь один раз.

Прижимается губами к моим. Не позволяю углубить поцелуй. Оставляя свой на её верхней, опухшей от слёз губке.

— А насчёт кольца… Я уже всё сказал. И верен своему слову. И тебе… Но если бы ты ревновала и рычала, требуя объяснений, был бы не только верен, но и счастлив. Потому что это бы значило, что я твой.

Опять ластится к моим рукам как побитая кошка.

— А у меня никогда не было… чтобы… «мой». Я не умею…

— Теперь есть.

— А та женщина?… — прячет лицо в моих ладонях.

— Претендовала на твоё кольцо. Но я «не отдал»…

— Я могу надеть его обратно?…

— Только если заявишь на него свои права. Сам я настаивать больше не стану.

— Как?

— Даже не представляю. Выкручивайся сама.

И я снова сажусь за работу, ощущая её спиной. Ластится… лицом по плечам. Утыкаясь холодным носом в мою шею. Твёрдые соски скользят по спине через тонкую футболку. Это, признаться, чертовски отвлекает. В глазах искрит, я не вижу экран бука.

— Не согрелась? Халат принести?

— Согрей… — шепчет в ухо.

Мои глаза закатываются от ощущений… Херовые у меня предохранители. Некачественные. Плавятся вместе с мозгами.

Опять садится верхом, ловит мои губы. Сжимаю за бёдра. Пальцы проходятся по трусикам.

— Мокрые… сними немедленно… простудишься.

Пытаюсь опять ссадить, но она крепко обнимает за шею, не позволяя.

— Я хочу обратно кольцо… — настойчиво покусывает мои губы. — Я хочу, чтобы ты был всегда… мой.

Ай, ладно… так себе выдержка у тебя, полкан, перед молоденькими сербками.

Несдержанно дыша, рву по бокам её трусики, откидываю в сторону. Кровь бьёт в пах болезненной тяжестью.

— Маленькая ты зараза… — зло шепчу в её шею, переворачивая под себя. — Как ты посмела сбежать, м? Я чуть крышей не потёк! Я весь город перевернул! Хорошо — не поубивал! Если ты ещё раз… — с рычанием впиваюсь в нежную шею под её писк, — … что-то подобное…

Рывком переворачиваю на себя и как следует прижигаю ей ладонью по круглой попке. Гашу возмущённые стоны агрессивными поцелуями, снова распиная её под собой. Башню срывает от возбуждения, накатившего гнева, от пережитого за последние сутки и расслабляющего осознания, что — моя!