Особые условия

Пришел главный инженер Званцев-молчаливый, бледный от волнения, поскольку всего час назад Мезенов задал ему прямой вопрос-согласен ли он занять должность начальника строительства. И Жмакин пришел, хмурый и настороженный. Когда в-се разбрелись по квартире и принялись обсуждать хоромы начальника строительства, а Чернухо в полном восторге от того, что его неприятная миссия подходит к концу, повалялся по громадной медвежьей шкуре, Жмакин даже не улыбнулся, молча отошел в сторонку и закурил.

А Панюшкин, о, старая лиса Панюшкин, старый волк Панюшкин, старый конь Панюшкин, едва только встретив гостей, едва только взглянув им в глаза, сразу все понял. Он шумно приветствовал всех, с радостью чувствуя, что не фальшивит, не заставляет себя веселитьсяему в самом деле приятно было видеть свой дом, наполненный людьми, криками, светом.

- Вопрос номер один! - Панюшкин звонко хлопнул в ладоши. - Тайменя все ели?

Оказалось, не все. Тюляфтин вообще не знал, что это такое, и Панюшкин на его молодом и румяном с мороза лице увидел неподдельную взволнованность. А Чернухо, толстый, лысый и деловито-радостный Чернухо, прекрасно знавший, что такое таймень, с чем его едят и что при этом пьют, предложение Панюшкина принял сразу.

- Даешь тайменя! - крикнул он топким голосом и, схватив нож, побежал кругами по комнате, закатывая рукава и примеряясь к каждому, словно бы спрашиваяне ты ли таймень? Не тебя ли разделывать надобно?

-Столько шума! - протянул Тюляфтин. - Будто речь идет не о таймене, а о... корове, например!

- От коровы слышу! - крикнул Чернухо. - Николашка! Веди нас! К тайменю веди! А то некоторые иноземцы говорят, будто и нет его на свете, тайменя-то! Веди, Николашка!

- Зачем всем-то? - Панюшкин включился в игру. - Кто сомневается-за мной! - и он первым, не одеваясь, выскочил во двор. Вслед за ним Чернухо и Ливнев вытолкали Тюляфтина. - Сюда, сюда! - звал Панюшкин из глубины сарая. - Вот он! - И, едва Тюляфтин переступил порог, Панюшкин сунул ему в руки рыбину, стоявшую в углу-ростом она была явно длиннее Тюляфтина. Волоки в дом! - приказал он. - А я тут еще койчего прихвачу. Волоки, говорю!

О, это была потеха!

Посмотреть, как Тюляфтин возится с громадным, метра под два, тайменем, вышли на крыльцо все гости. А посреди двора в свете слабой электрической лампочки, казалось, шла схватка не на жизнь, а на смерть, казалось, не Тюляфтин тащит тайменя в дом, а, наоборот, таймень весьма успешно вталкивает Тюляфтина обратно в сарай.

- За жабры его! - визжал Чернухо. - За жабры!

- Ату! - орал басом на весь Поселок Ливнев. - Ату!

- Нехорошо, - сквозь смех говорил Опульский. - Ейбогу, нехорошо... Помочь надо... Да что же это, господи!

А Панюшкин, выйдя из сарая с кетовым балыком, увидев все происходящее, едва не повалился в снег. Прислонившись к мерзлой двери, он только тихонько постанывал, и слезы катились из его глаз, замерзая на щеках.

А когда Тюляфтин, не вынеся сверхчеловеческого напряжения, упал вместе с тайменем в снег, рядом с ним рухнул Панюшкин.

- На лопатки его! - надрывался Чернухо! - Не выпускай! В партер! В партер! На мост становись, на мост!

И только Тюляфтин молчал. С застывшей улыбкой, ничего не видя сквозь запорошенные снегом очки, он, сопя, выбирался из-под тайменя, но, зацепившись свитером за мерзлые плавники, никак нс мог спихнуть рыбину с себя, а когда все-таки выбрался наверх, то не смог оторвать тайменя от земли - ноги разъезжались в стороны, литая масса выскальзывала из замерзших пальцев.

- Господи, да за что же на меня такое... Не могу...

Боже праведный... - И Панюшкин, приподнявшись, снова упал на четвереньки.

- Прекратить безобразие! - вдруг прозвучал властный голос, и вслед за ним разнеслась трель милицейского свистка. - Свидетелей прошу задержаться! Никому не уходить! -с этими словами в калитку вошел Белоконь. - Что здесь происходит?! Все ясно! Этот товарищ пытался похитить тайменя! - Белоконь ткнул пальцем в Тюляфтина.

- Нет... - стонал Панюшкин, - все не так... Таймень его самого чуть не уволок... Таймень... Я свидетель, я все видел... И они подтвердят, - он показал на хохочущую толпу па крыльце.

- Сейчас составим протокол! - Белоконь повернулся к Тюляфтину. - А вы, гражданин потерпевший, берите обидчика - и в дом.

- Он не может! - Панюшкин упал на грудь следователю. - Потерпевший не может... Он из другой весовой категории...

Когда общими усилиями тайменя затащили наконец в дом, он оказался серебристо-белого цвета, а иней сверкал на нем маленькими острыми искорками. Но в тепле таймень вскоре потускнел, сделался матовым. Панюшкин притащил из сеней козлы, на которых пилилл дрова.

- У вас ведь во дворе есть дрова... - не понял, в чем дело, Тюляфтин.

- А ну тебя! - сказал Чернухо сорванным голосом. - Так и помереть можно... Тайменя пилить будем, понял? Тайменя, врага твоего заклятого! А ну, бери ручку!