Осоковая низина

Корова попятилась, чтобы выбраться из стойла, нешироко раскрытыми, хмельными глазами уставилась в открытую дверь хлева, где против голубого неба, едва различимая, роилась мошкара.

— Хлестни малость!

Корова сделала несколько шагов, затем мотнула головой в сторону Петериса, словно хотела отогнать слепня.

— Еще чего! Смирно!

Брусничка опять зашипела, вскинула зад, подпрыгнув на передних ногах, и бросилась в дверь. Повод выскользнул из рук Петериса, а сам он ударился о косяк и упал. Корова убежала, высоко задрав голову и хвост.

— Ушибся?

Петерис лежал на земле и молчал.

— Тебе худо?

Он поднял голову и посмотрел вверх, словно прося помочь. Алиса подала руку, и Петерис медленно поднялся. Взяв мужа под руку, Алиса отвела его к лавке, затем пошла ловить корову.

Только через час взбудораженная скотина немного утихомирилась, и Алисе удалось привязать ее к цепи.

На другой день Петерис чувствовал себя так скверно, что остался в постели, но зато придумал, как быть с коровой.

— Принеси с чердака длинную веревку, один конец привяжешь к узде, другой к клену, пускай носится, пока не устанет.

Алиса так и сделала.

— А что я делать стану, когда она всю траву на дворе выщиплет?

— Да неужели и к тому времени не уймется?

Петерис чувствовал себя все хуже, пришлось позвать фельдшера.

Алиса написала сыну, что отца опять положили в больницу, и в пятницу под вечер Ильмар отправился в гараж, чтобы съездить к родителям.

Достроив дачу, Ильмар не только начал копить деньги на машину, но загодя позаботился о гараже, словом, подготовился к обмену старого «Ижа» на значительно более удобный и комфортабельный вид транспорта.

Жизнь Ильмара, если взглянуть со стороны, шла по удачной, благоприятной колее. Еще не кончив университета, он поступил на работу, которая была ему по душе и давала возможность расти. Работая в библиотеке, окончил курс, в урочный час стал кандидатом наук, занялся еще не исследованной областью библиографии, и его публикации получали все большее признание, он уже считался авторитетом. Ильмару везло и в материальном отношении, хотя он и не чувствовал призвания в этой области жизни и особенно над этими вопросами головы не ломал — ими главным образом занималась Валда. Да и ей не надо было далеко ходить за идеями, она подражала своему ближайшему окружению, в котором все уже было испытано и надежно. Если сосед купил кооперативную квартиру, так почему бы этого не сделать и Викснам? Если директор построил дачу, так почему бы завучу лишь смотреть да завидовать? Если у брата в деревне машина, так почему бы не обзавестись ею и городской сестре? Ильмару только оставалось действовать в предложенном ему направлении. Иногда они с Валдой ссорились, но Ильмар обычно уступал и конфликтных ситуаций избегал. И именно это уклонение, это недостаточное согласие и были самой прочной основой их сожительства.

Было несколько областей, в которых Ильмар мог самоутверждаться, где мог применить свою творческую энергию, удовлетворять свой пытливый ум. Одной из таких областей, как ни странно, было претворение в жизнь материальных идеалов Валды. Особенно ярко это проявлялось при постройке дачи. Целыми субботами, воскресеньями и даже будничными вечерами он один с непонятным азартом хлопотал на пустой, пахнущей деревом, цементом и краской новостройке, крал часы у своей непосредственной работы, у сна и отдыха, но, когда дом был готов, словно остыл к нему. Дачей в основном пользовались Валда и Гундар, а Ильмар в свободные дни нередко оставался в Риге, чтобы спокойно погрузиться в книги. Старые тома и рукописи были миром, в котором он мог полнее всего ощутить свою значимость, удалиться от того, что казалось навязанным и делалось лишь из чувства долга. И еще помогал Ильмару подальше убегать от будней его мотоцикл. И еще дороги, бьющий в лицо ветер, новые, не виденные еще доселе места, уголок леса, тихая излучина реки, дом, в котором живут чужие, незнакомые люди, мгновенно схваченное взором и тут же утраченное лицо встречного.

В квартире, на даче чего-то не хватало, чего-то было слишком много, чтобы хорошо почувствовать себя и вполне отдохнуть. Может быть, мешала неиссякаемая Валдина энергия, какая-то поверхностная, постоянная спешка, безошибочные суждения жены, которые утомляли и подавляли. А может быть, раздражали чрезмерное самомнение и всезнайство Гундара, диктовавшиеся, видимо, сознанием, что влияние Ильмара в семье самое незначительное, ибо Валда не только всем руководила, все решала, но и безумно любила сына, который в этом смысле полностью ощущал свое превосходство над отцом и в большей или меньшей мере сознавал свои возможности пользоваться этим.