Оставь страх за порогом

– Ах, шпана! Тюрьма по тебе плачет! Думаешь, раз после смены чуть вздремнул, не увижу, как шаришь по карманам? Граждане, попросите вагоновожатого притормозить у постового, надо сдать карманника с рук на руки. – Возмущался стоящий над Кребсом пассажир, крепко держа за шиворот белобрысого паренька, не позволяя ему вырваться. – Гляжу, чмырь к гражданину бочком подкатывает, и шасть в карман. Ну, не стал ждать, когда стибрит кошелек.

Когда вагон замер на перекрестке, в трамвай вошел постовой, поблагодарил пассажира за бдительность, взял сникшего паренька за руку и предложил сойти Кребсу:

– Необходимы как пострадавший для составления протокола.

– Я не пострадавший. Ничего не похищено, – ответил помощник атташе, но схвативший парня на месте преступления пассажир перебил:

– Кабы не я, быть пострадавшим. Скажи спасибо, что помог сохранить кошелек, иначе остался бы без копейки.

Кребс повторил, что ничего не украдено, вокруг недовольно загалдели:

– Не задерживай трамвай!

– Сказано вылезть, так вылезай!

– С жульем надо бороться всем миром!

Кребс попытался возразить, но слушать его не стали, пришлось покинуть вагон.

«Не хватает попасть в протокол. Будет самым неприятным, если придется предъявить дипломатический паспорт…»

Кребс переступил порог отделения милиции, где в позднее время были лишь милиционер и листающий «Крокодил» Магура.

Помощник атташе подошел к деревянной загородке.

– Прошу извинить, но вынужден повторить: у меня все цело, ничего не похищено. Произошла досадная ошибка, недоразумение, ни к кому не имею претензий. – Кребс обернулся к бдительному пассажиру. – Вам показалось, не было попытки проникнуть в мой карман.

Пассажир не дал договорить:

– Да собственными глазами видел, как залез!

Кребс стоял на своем:

– Весьма сожалею, но…

Задержанный карманник переминался с ноги на ногу, угрюмо смотрел себе под ноги, постовой стоял рядом.

Дежурный спросил Кребса:

– Настаиваете, что ничего не украдено?

Кребс заспешил:

– Точно так.

– Проверьте карманы.

– Но я уже заявлял…

– Не теряйте напрасно свое и наше время.

– Если требуете…

Дежурный поправил:

– Прошу.

Кребс положил на край стола бумажник из свиной кожи, горсть монет, расческу.

– Забыли про левый карман пиджака, – напомнил дежурный.

Кребс не шелохнулся, надеялся, что милиционер не станет настаивать на проверке всех карманов, и вытащил из брюк носовой платок.

– Я просил левый карман, – напомнил дежурный.

Кребс полез в левый карман, достал завернутую в черную бумагу фотокассету с кусочком пластыря, которым посылка крепилась на почтовом ящике. Изобразил на лице недоумение:

– Пардон, то есть простите. Но это не моя вещь, впервые ее вижу. Не могу объяснить, как попала ко мне.

Кассета легла рядом с бумажником, расческой, монетами.

«Что теперь предпримет страж порядка? Посмеет посадить под замок, передаст в руки чекистов?» – подумал Кребс и услышал:

– Вы свободны.

Умение при любых обстоятельствах держать себя в руках, не демонстрировать эмоции отказало Кребсу. Нижняя челюсть дрогнула, казалось, хотел что-то произнести, но не нашел нужных слов или был не в силах ничего высказать. С опозданием вернул в карманы бумажник. расческу, мелочь, платок. Попятился к выходу и выскользнул на улицу.

Дежурный обратился к Магуре:

– Полностью оказались правы, все вышло, как сказали. Не пришлось проводить обыск, обошлись без нарушения закона. Отдал кассету, даже открестился от нее.

Милиционер предположил, что немец со всех ног помчится докладывать о потере кассеты, Магура возразил:

– Вряд ли признается в своей ошибке, только круглый болван положит под топор собственную голову. – Николай Степанович повертел в руке кассету. – Дорогая вещица, в Германии ей цены бы не было.