Никто в Германии вначале не желал поверить в страшную новость. Между тем слухи росли, обрастали подробностями. С оглядкой, дабы разговоры не дошли до агентов полиции порядка «зипо», уголовной «крипо», новость передавали из уст в уста. Говорили о сокрушительном поражении на Востоке у реки Волга, гибели целой армии, первой вошедшей в поверженный Париж, пленении командующего Паулюса, буквально накануне удостоенного высшего воинского звания. Шепотом называлась фантастическая цифра – сто тысяч немецких, румынских, итальянских солдат, офицеров, оказавшихся в «котле».
– «Кассельский кунктатор»[141]
, не нашел иного для капитуляции дня, как именно тридцать первое января, когда в фатерлянде торжественно отмечалась очередная годовщина прихода к власти национал-социализма.Разговоры касались и пошатнувшегося престижа немецкой военной разведки – государства в государстве, которая «прошляпила» сосредоточение у Сталинграда свежих русских войск, вовремя не предупредила об угрозе. Адъютант фюрера майор Энгель доказывал, что Паулюс пленен тяжелобольным, иначе он не сдался бы врагам. Энгелю вторил начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Курт Цейтцлер, убеждавший, что сообщение советской радиостанции «Коминтерн» о захвате группы генералов во главе с фельдмаршалом – гнусная ложь, обычный пропагандистский трюк.
И Гитлер поверил (правда, ненадолго), помчался в Мюнхен, в пивную «Левентройкеллер» на традиционную встречу со старой гвардией, участниками «пивного путча».
Чтобы пресечь вредные толки, информационное агентство «Трансоцеан» распространило сообщение:
В имперской печати варьировались две версии. Первая: генерал-фельдмаршал пленен в развалинах Сталинграда тяжело раненным, в большевистских застенках с помощью изощренных пыток заставляют приказать продолжающим сопротивление частям сложить оружие. И вторая: фельдмаршал покончил жизнь самоубийством, не в силах пережить неудачу своей героической армии, которую победила не советская армия, а русский мороз.
Миновали сутки, и третьего февраля по всей германской империи от Фленсбурга до Фрейбурга объявили национальный траур. На ратушах, корабельных мачтах, в лазаретах, над казармами, комендатурами повисли приспущенные флаги. Закрылись увеселительные заведения. Газеты опубликовали специальное коммюнике:
И все в стране и союзных Германии государствах поняли, что туманные слухи полностью подтвердились. Для рейха наступили мрачные, как вывешенные траурные флаги, дни.