Остенландия

– Меня немного даже пугает то, что мы в чем-то оказались согласны. Но в отношении

этих двоих, в данном, положим, случае, не думаете ли вы, что эти чувства могут вылиться

во что-либо серьезное?

Мистер Нобли будто споткнулся.

– Я задавал себе тот же вопрос.

– Мне кажется, что это возможно.

– Более чем. Сходные взгляды, общественное положение и представления о жизни.

– Звучит, как предисловие к брачному договору. Но я же говорю о любви, мистер Нобли.

Не на сцене, в реальной жизни есть ли у них шанс полюбить?

Мистер Нобли нахмурился и потрепал себя за бакенбарды.

– Я… знаю, что капитан Ист был однажды уже влюблен в другую женщину. Ее измены и

жестокость сокрушили его. Он замкнулся в себе на какое-то время. И еще в прошлом

месяце я бы не поверил, что человек, переживший такое, способен полюбить снова,

поверить женщине еще раз; сказал бы, что романтические чувства – это не воздух, и не

вода, без которых человеческое существо не может обойтись. Но теперь… – Он посмотрел

ей прямо в глаза. – Теперь я просто не знаю. Даже склонен думать, что да. Да.

– Да, – повторила она, словно эхо.

Луна появилась на небе, словно следуя за ними, заглядывая ему через плечо и

прислушиваясь внимательно, чем кончится разговор.

– Мисс Эрствайл.

– Да?

Он посмотрел вверх, на небо, вдохнул воздух, даже на секунду, кажется, прикрыл глаза, словно должен был на что-то решиться.

– Мисс Эрствайл, а вы… – и замолчал.

Что? Ну, что? Джейн захотелось схватить и встряхнуть его.

– Не хотите ли пройти в дом?

Он подал ей руку. Чувствуя себя одураченной, она все же чинно взяла его под руку, делая

вид, что ничего особенного не случилось. Они вошли в дом, где мистическая атмосфера

ночного парка не имела права на существование. Суетились слуги, сияли канделябры, и

суета приготовлений к представлению никак не сочеталась с происшедшим в парке.

Молча поклонившись, мистер Нобли удалился. Но его сюртук, все еще немного пахнущий

свежестью и влагой парка, оставался у нее на плечах.

* * *

Часом позже гостиная загримирована под театр, обитатели дома под своих персонажей,

электрические лампы – под керосиновые, после чего расставлены полукругом вокруг

«сцены»: все готово к получасовому действу во имя любви и Средиземноморья, к

представлению по пьесе «Домик у моря».

Мисс Чарминг одной рукой нервно сжимает рукопись, другой посылает воздушные

поцелуи полковнику Эндрюсу, мисс Амелия очень мило и безмятежно погружается в

диалоги с капитаном Истом, словно в его объятия, Джейн преклоняет колени перед

мистером Нобли, в данный момент раненым в бою капитаном, изо всех сил пытаясь

сохранить серьезность. Неважно, что она плохая актриса, важно, что она старается изо

всех сил соответствовать ожиданиям общества. Это для нее большая новость. Раньше она

бы уже давно сбежала, давясь от смеха.

Но исцелившийся воин поднимается на ноги, берет ее за руки, и, проникновенно глядя ей

в глаза, произносит поразительные слова:

– Я люблю вас.

Сильно сокращенный вариант его диалога, надо сказать. Джейн должна была что-то

произнести, но не могла вспомнить ни единого слова. Она оцепенела, пока их лица

сближались. Тетя Сафрония выразительно откашлялась. И мистер Нобли осторожно

касается щечки Джейн губами, такими мягкими, его щека уже немножко шершавая –

всего чуть-чуть. Она затаила дыхание, и улыбалась.

Потом все шесть актеров встали в ряд, лицом к воображаемому Средиземному морю,

чтобы продекламировать заключительные свои диалоги.

– Наконец мы обрели подлинное счастье, – «с выражением» сказала Джейн.

– Действительно, – лихорадочно пошуршав своими бумажками, выпалила мисс Чарминг.

– Блуждания наши уже позади, – томно посмотрев на своего партнера, сказала мисс

Хартрайт.

– Мы заключим друг друга в объятья, – продолжил капитан Ист, страстным взглядом

одарив свою партнершу.

– И куда бы не забросила нас судьба, – с фатовством и рисовкой подхватил полковник

Эндрюс,

– Лишь здесь на берегу наш дом родной. – Со вздохом заключил мистер Нобли.

Наступило неловкое молчание, словно чего-то главного еще никто не сказал. Джейн

сделала шаг вперед и поклонилась «аудитории». Только тут тетушка Сафрония

опомнилась и зааплодировала изо всех сил. А за ней и немногочисленные зрители

захлопали скромно кланяющимся «артистам». Мисс Чарминг счастливо захихикала.

Миссис Темплтон с миссис Уоттлзбрук старательно изображали довольных

величественных директрис своих подопечных, но остальные, прислуга большей частью,

откровенно скучали. А Мартину позади всех, в полной темноте залы (но кто еще там,

головой под потолок?), смешно и глупо вдвойне – эта безвкусная пьеска в изображении

дилетантов-гостей и скучающих профи-актеров. Глупые диалоги. Фальшивые интонации.

Вранье про любовь. Фиглярство школяров.

Джейн невольно отшатнулась от мистера Нобли.

– Ах, дорогие мои, как же чудесно!

– Вполне профессионально!

Обе надзирательницы ринулись на сцену, поздравления, улыбочки, ну, тут и остальные