Осточерчение

Сверхсрочная служба

Старшему брату

всё никак не освоюсь с правилами пока:
есть фактура снега и есть – песка.
все мы сшиты не из одного куска.
радости хватает на полглотка.
плоть стареет, хоть обновляема и гибка.
есть секунды куда значительней, чем века.

видимо, я призван издалека.

там, откуда я родом и скоро вернусь куда,

не земля, не воздух и не вода —
но таинственная мерцающая среда.
местные не ведают там ни гордости, ни стыда,
слушают историю будто сквозь толщу льда —
из текучего абсолютного никогда.

не свихнуться стоило мне труда.

я давно катаю обол во рту

ковыряю обшивку, ищу черту,
чтобы выйти из этой вселенной в ту,
в ненаглядную пустоту.

но покуда корпус не расколоть,

я гляжу, как снашивается плоть —

и уже прозрачная на свету.

9 декабря 2010 года

VIII Короткий метр

Маджид

Старому Маджиду приходит срок, его кормят, как птицу,
с рук. Как-то раз Маджид вышел за порог и упал у калитки
вдруг; и ему сказали – Господь был строг, у тебя обнаружен
рак.

Медсестрички курят за дверью, ржут, от машин стекло

в окне дребезжит. Навещают редко, домой не ждут – он
давно уже здесь лежит. Его больше не скручивает, как
в жгут, жизнью он поэтому дорожит: просыпается и глядит,
как идёт мужик, проезжает под окнами то автобус, то
чёрный джип; он пока ещё жив, Маджид.

Монотонный кафельный неуют, аккуратный больничный

ад – добивать не смеют, жить не дают, и валяйся теперь,
разъят, на те части, что изнутри гниют, и все те, что уже
гноят; только в голове у тебя поют и, сияющие, стоят —
кроткая прекрасная Дариют, гордая высокая Рабият; он
глаза их, жгучие, словно йод, и лодыжки узкие узнаёт;
только позовёшь их – и предстают, волосы спадают до
самых пят; у тебя здесь будет кров и приют, – так они
поют, – тебе только радости предстоят!

Медсестрички цокают «бред так бред» и чего-то там «опиат».

3 марта 2009 года

Клэрити Пейдж