Осторожно, двери открываются

Следующие минут десять Антон исследовал действие артефакта. Он играл в «Подойди к окну» и «Дотронься до носа, да не до моего, до своего!», а я вынашивала планы мести. Ее час пробьет позже, когда не буду чувствовать себя такой беспомощной. Антон тем временем решил использовать свою власть по-другому и сказал:

– Расскажи честно, как ты здесь оказалась.

Я хриплым от злости голосом начала историю, которую он уже слышал, но Антон меня прервал.

– Не то. Расскажи все, что ты скрыла.

То, что я выдала им правду в малейших деталях, казалось ему просто невозможным: кажется, он уже представил меня как злодейку высшего ранга и передумать был неспособен. Антон попытался сформулировать приказ иначе, но как ни бился – получал все ту же историю про поход домой с учебы и дверь среди гаражей. В конце концов он без сил упал на соседний стул.

– Ты что, реально не врала? Все было так, как ты сказала?

Я кивнула. Сначала он не мог поверить, что я закрыла дверь, теперь – что я не вру. Как же до него, бедняги, все туго доходит! Неудивительно, что он проводит жизнь, мотаясь по району на старой тачке, и, видимо, нигде не учится.

Все это я высказала вслух, пока он не успел меня заткнуть.

– А ты, Ломоносов, где учишься, в колледже? – агрессивно ответил Антон. – И на кого, на электрика или повариху?

Тема с образованием его сильно задела, что лишний раз доказало: у него с этим дела плохи.

– На архитектора, – чопорно ответила я.

Уж в их-то городе это должны оценить! Но Антон только брови поднял. Что именно он хотел сказать этой гримасой, я так и не узнала: и в зале, и у него в кармане дважды зазвонил почталлион. Я со свистом втянула воздух. Новая дверь в Литейном – мой шанс отыграться за прошлую неудачу.

Глаза у Антона комично округлились. Он точно не ожидал вызова так скоро, но ха, двери любят меня!

– Сиди, – приказал Антон. – Ты сейчас не в себе, разберусь один – как-то мы тут жили и до тебя.

Встать я не смогла, как ни пыталась, – мои ноги теперь слушались Антона куда больше, чем меня. Это его так развлекло, что в кои-то веки он не побежал на вызов сломя голову. А потом вытащил почталлион, чтобы узнать адрес, – и лицо у него словно заледенело.

– Что там? – жадно спросила я, потому что молчать-то он мне не приказывал.

Антон не ответил, но я успела глянуть на экран. Там было написано: «Сад Сен-Жермен». Какое сказочное название! Антон сунул ретроаппарат в карман, вытащил из шкафа чью-то оранжевую куртку, которая с трудом на него налезла, и пошел на выход.

– Нечестно! – крикнула я вслед. Все в зале повернулись в мою сторону. – По уставу ты должен за мной присматривать. Я с тобой!

– Ты мне там не нужна.

Он ушел, а я со стоном откинулась на спинку стула. Закрыть три двери казалось легким делом, пока в игру не вступил дурацкий шалун. И тут мне пришла в голову гениальная мысль.

– Извините, – сказала я мрачному мужчине, сидевшему за пару столов от меня. Он заметил меня и нехотя снял наушники: устаревшие, с проводом. – Пожалуйста, прикажите мне встать и делать, что хочу.

Мужчина глянул на меня с сомнением, но, похоже, уже привык ничему не удивляться и слово в слово повторил, что я просила. Я почувствовала ту же непреодолимую тягу исполнить приказ, как было с Антоном. Уф! Значит, указания принимаются не только от него, а вообще от любого, кто мне что-нибудь повелит.

Я вскочила, натянула свою желтую куртку – какое счастье, что я в прошлый раз ее забыла и она осталась сухой! На ногах по-прежнему были тапочки Антона размером с небольшие лыжи, но уж лучше так, чем надеть размокшие от воды ботинки. Увы, бежать в тапках не получилось. Я схватила их и помчалась на улицу босиком. Ай, как же холодно! От первого контакта голой пятки с брусчаткой я зашипела, но рванула вперед, увидев, что машина Антона как раз трогается с места.

– Чтоб тебя! – заорал Антон, когда я бросилась наперерез и уперлась руками в капот.

Он резко затормозил, но меня все равно толкнуло назад. Пропустив его длинную, полную ругательств речь мимо ушей, я подобрала тапки, которые выронила при столкновении с машиной, и начала дергать пассажирскую дверцу. Похоже, открыть ее Антона заставило то, что еще пара рывков – и дверца бы отвалилась.

– Ты рехнулась? – прошипел Антон, когда я села и начала отчаянно тереть промерзшие голые ступни.

– Давай! Быстрее доедем – быстрее закроем, ну!

От удивления он, кажется, подзабыл, что может приказать мне выйти, и рванул с места. Мы объехали пробки по незнакомой улице и вылетели на тот же проспект, что и в прошлый раз. Я даже название его выучила: Литейный. Видимо, округ, которым ограничивались владения Антона, был назван в честь этой невероятно пышной улицы с трамвайными путями посередине.

– Когда доберемся, слушайся меня во всем.

– Как будто я этого не делаю! – фыркнула я, и Антон тихо зарычал.

До места мы доехали в гробовом молчании. Потом Антон по своей доброй традиции бросил машину поперек тротуара и выразительно посмотрел на мои ноги в домашних тапочках.

– Не отходи от меня ни на шаг, – сказал он, пока вылезал, и я почувствовала непреодолимое желание идти, наступая ему на пятки.