Осторожно, двери открываются

Через два шага мы чуть не упали, и Антону скрепя сердце пришлось изменить формулировку:

– Просто не отходи далеко.

Антон приложил магнитный ключ к решетке, перекрывающей арку, – и мы попали в галерею с полукруглыми сводами, где было все, что обычно увидишь только в музеях: колонны, лепнина. Желтые стены были наполовину облицованы старинной белой плиткой. Кажется, в Петербурге эти два цвета любили больше всего, я даже почувствовала нежность к своей желтой куртке.

Открытое пространство, куда мы вышли из галереи, тоже впечатляло. Наверное, слово «сад» было оправданно летом – сейчас это был просто заснеженный двор, хоть и очень красивый. Старые деревья, фонтан со статуей девушки, дома с темными от времени фасадами – была во всем этом мрачная нотка старинного кладбища с призраками. Даже проспект казался далеким, его шум едва можно было различить за окружившими нас толстыми стенами.

Я скользнула по всей этой красоте взглядом и сосредоточилась на главном: на сияющей голубой двери. Она стояла под большим деревом, почти вплотную, будто игриво приглашала зайти прямо в ствол. Рядом суетились два человека в светлых куртках, и сначала мне показалось, это просто прохожие. Потом один обернулся, и я их узнала: двое из Клана, здоровяк и веселый. В руке у здоровяка поблескивал артефакт.

– Как они добрались так быстро? – шепотом спросила я.

– Повезло. Были рядом, – отсутствующим голосом проговорил Антон.

Интересно, с чего он так встревожился? Похоже, Клан, как и Стража, работает по округам, и если так, эту парочку он каждый день видит. Антон пошел им навстречу, я не отставала. С каждым шагом я все сильнее чувствовала дрожь земли, но после барахтанья в реке это уже не особо пугало – ко всему привыкаешь. Вон, даже почва под дверью еще не треснула, рано беспокоиться.

– Отойди, – с досадой сказал Антон. Он что, до сих пор боится, что при встрече с Кланом я начну им подыгрывать? – Не вмешивайся. Не ходи за мной. И молчи.

Рот мне словно залепило пластырем. Я обиженно глянула на него – и ноги сами повели меня назад, а Антон продолжил путь. Клановцы напряглись, и сразу стало ясно: отдавать артефакт они не планируют. Я остановилась поближе к арке и сложила руки на груди – хотя бы они мне еще подчинялись. На этот раз приказ не получилось нарушить, даже когда Антон отошел, – видимо, он вложил в него сильное чувство.

А я ведь могла бы закрывать дверь, пока он беседует со своими дружками! Пусть пеняет на себя, самодур.

– Привет, Антош, – сказал веселый. – Ты теперь всегда с подружкой? Она трюкачка, а ты у нас бездарность, но хоть кому-то пригодился. Рад за тебя.

На меня он глянул с улыбочкой, я ответила тем же, – но, кажется, мы оба поняли, что улыбкам этим грош цена.

– Этот артефакт по праву наш. Разойдемся мирно? – без особой надежды спросил здоровяк.

– Ага, – сказал Антон и пошел мимо них к двери.

Но на полпути развернулся, подошел к здоровяку и врезал ему кулаком по лицу. И не так, как я пыталась ударить его самого, – Антон треснул соперника как боксер на ринге. Тот отшатнулся, но веселый тут же пришел на выручку и попытался захватить локтем шею Антона. Тот с высоты своего роста легко отбился и ударил веселого в живот. Так вот откуда у Антона разбитые костяшки: сувениры от этих встреч. Не могли придумать более цивилизованный способ бороться за артефакты?

Нет, видимо, не могли. Еще пару минут все продолжали мутузить друг друга – Антон удивительно бодро держался против двоих, один из которых точно был сильнее его.

– Да ты вообще озверел сегодня? – взвыл весельчак, пытаясь остановить Антона, который набросился на его дружка так, будто собирался прикончить. – Мамку вспомнил?

Видимо, зря он это сказал: драка ушла на новый, еще более ожесточенный виток. От худого, как макаронина, Антона я такого не ожидала, но кое-что про него стало ясно окончательно. Контроль гнева – не самая сильная его сторона. Вид у него был как у буйнопомешанного, и я уже поверила, что артефакт он и правда отнимет, но… Земля вздрогнула с такой силой, что все трое замерли. Даже я, стоя поодаль, ощутила ее движение. Я привыкла воспринимать поверхность под ногами как что-то надежное и незыблемое, а она который раз за день меня подводила. Почва под дверью треснула от внезапного подземного толчка и разошлась, как арбузная корка.

Антону не повезло: как раз на этом месте стояла его нога, и он ненадолго потерял равновесие. Здоровяк молниеносно заломил ему руку назад и ударил под колено, роняя на землю. Антон яростно брыкался, но, лежа лицом вниз на осыпающейся земле, особо не подерешься. Парни вдвоем придавили его сверху и попытались оттащить от двери, чтобы не провалиться самим. Трещина уже добралась до фонтана.