Осторожно, двери открываются

– Плохо, – искренне признала я. – Но я просто… Я никогда не видела красивых зданий. Вживую, не на картинках. Может, если бы я жила тут, была бы крутейшим архитектором.

Он тихо хмыкнул.

– Еще у нас полно классных музеев, тебе бы понравилось. Даже я не во всех был.

– «Даже»?

– Ну, я все-таки интеллектуал.

– Прости, кто?! Ты не выглядишь как интеллектуал.

– Твои представления о людях поверхностны.

– Ты сказал, я бандитка, которая кого-то убила и теперь скрывается от полиции. Вот чьим суждениям о людях я бы не доверяла.

Предзакатное солнце уютным апельсиновым светом отражалось от стекол, окрашивало серые стены в розовый. А я сидела и думала: Антон такой же неудачник, как я. Проводит жизнь в одном районе, как призрак, привязанный к родовому поместью, а на другие смотрит только с крыш. Его мир такой же маленький, как мой, только обалдеть какой красивый.

Антон рассказывал о зданиях вокруг с таким оживлением, будто сам их построил. Ну надо же, даже самый мрачный гоблин оживляется, когда речь о чем-то, что ему нравится. Наверное, я тоже любила свой город, просто в нем было особо нечего любить, кроме детских воспоминаний.

Интересно, каково было бы остаться здесь? Работать в Страже, снять квартиру в одном из домов, похожих на торт. Начать новую жизнь. Я скучала по Еве, но как же не хотелось становиться привычной Таней, которая готова вцепиться в людей зубами, лишь бы продать им батарейки или наушники!

– Слушай… Ты никогда не хотел отсюда уехать? – спросила я.

– Вроде нет. А ты из своего города хотела?

– Не знаю. Может быть. – И с откровенностью, которой сама от себя не ждала, я брякнула: – В своей обычной жизни я просто никто.

Антон издал короткий невеселый смешок:

– «Ты – никто, и я – никто, вместе мы – почти пейзаж».

Эти слова что-то задели во мне, дернули за струну, о наличии которой я не подозревала. Ничего более точного я в жизни не слышала.

– Повтори, как ты сказал?

– Это не я, это все еще Бродский. Мамин любимый поэт. Кстати, он жил прямо тут, в Литейном округе. – Он указал длинным пальцем куда-то влево. – Вон его музей. А я больше Ахматову люблю.

– Стихи – не мое.

– Но тебе понравилось, не прикидывайся! – торжествующе сказал Антон. Да, он определенно фанат стихов. – «Ты, в коричневом пальто, я, исчадье распродаж, ты – никто, и я – никто, вместе мы – почти пейзаж».

Я на секунду прикрыла глаза. Как хорошо, кто бы мог подумать. Поэзия в школе никогда не была такой классной, а может, момент был неподходящий.

– А дальше что?

– Не помню. Это какая-то длинная поэма про парочку, которая любуется горами.

Я полезла в карман, чтобы найти стихотворение в интернете, но вспомнила: телефона-то нет.

– Без интернета отстойно. Что вы делаете, когда надо что-то прочесть?

– В библиотеку ходим. Ладно, поехали, я зад себе отморозил.

Он встал и протянул мне руку, чтобы помочь. Как галантно. Я поднялась на ноги – и в ту же секунду на Антоне сменилась одежда. Я хрюкнула от смеха. Смокинг?! Жалко, что без галстука-бабочки.

Антон осмотрел себя и выругался. Зря он, конечно, надеялся, что эффект от шалуна быстро пройдет.

– Ну, хоть не костюм собаки, – философски сказала я и начала пробираться к выходу с крыши.

Глава 8 Последний раз

В последний раз мы встретились тогда

На набережной, где всегда встречались.

Анна Ахматова

Павел Сергеевич стоял у окна своего кабинета, как призрак. Когда мы вошли в Стражу через парадный вход, я глянула вверх – и увидела его. Уже сгустились сумерки, холл с плиткой в цветочек тонул в полутьме, которую подсвечивала только мраморная лестница. Два роскошных фонаря с гроздьями лампочек у подножья лестницы, канделябры на стенах, люстра на потолке – ничего не работало, и только лампы для растений на подоконниках у Павла Сергеевича подсвечивали тьму тремя лиловыми полосами. Хозяин кабинета смотрел на нас, идущих через холл, – неподвижный темный силуэт, который я узнала только по худобе и росту. Я слабо махнула рукой, показывая, что заметила его, и он отошел от окна, а потом вышел на лестницу. Мы встретились на ее центральной площадке.

– Рад видеть вас в хорошем настроении, – дружелюбно сказал он.

– Я уже почти закончила. Одна дверь осталась!

Так, а что я буду делать, если он уйдет домой до того, как я победно доставлю в Стражу последний артефакт? Лучше договориться сейчас.

– Может быть, вы заранее начнете организовывать мой отъезд? – предложила я. – Уверена, с третьей дверью проблем не возникнет.

– Вы и правда замечательный трюкач. – Павел Сергеевич уважительно склонил голову, но на вопрос не ответил. – В Литейном сегодня активный день, но вы справляетесь.

Павел Сергеевич перевел взгляд на Антона в смокинге:

– Ты под шалуном? Какая прелесть. Обязательно напиши отчет о его действии, таких у нас еще не было. А теперь прошу простить меня, я шел выпить чаю.

Антон потащил меня дальше, хоть я и пыталась притормозить, чтобы обсудить свой отъезд.