Осторожно, двери открываются

– Вы тоже напишите о своем шалуне! – сказал мне вслед Павел Сергеевич. – Подчинение приказам у нас было, но немного в другом виде. Ваш отчет нам очень пригодится, Татьяна.

Мы с Антоном уже поднялись на второй этаж, когда до меня дошло.

– Стоп. – Я остановила его, пока он не зашел в общий зал. – Откуда он знает про моего шалуна? Ты ему стучишь? Да как ты успел, у вас даже мобильников нет!

– Я не стучал, – огрызнулся Антон. – Мне пришлось доложить Ване Ландау после Фонтанки. А теперь мне опять к нему! Он знает, что было открытие двери, и я, по идее, должен сдать артефакт, но сдать нечего. – Антон с силой потер лицо. – Ванька ни за что не поверит во второго за день шалуна. Ладно, пошел.

– Хочешь, я с тобой схожу?

– Ни за что, иначе от Вани потом не отделаться – он любитель странных вещей. Ты вроде под шалуном не буйная, вполне можешь побыть одна десять минут.

Он побрел куда-то в глубь этажа, и я проводила его взглядом. Мне вдруг стало тревожно, как будто я не понимаю чего-то важного. Чтобы отвлечься, я решила побродить по Страже и еще что-нибудь тут посмотреть. Мудрее было бы сесть на стул и ждать возвращения Антона, ну да ладно.

Я нашла скупо освещенную столовую, куда Антон утром отказался меня вести. Она была совсем не такой впечатляющей, как буфет, полюбоваться не на что. Да и Павла Сергеевича не нашлось – видимо, чай он пьет в другом месте. Потом я спустилась в зал ожидания, где видела нарядную девочку. Никаких интересных церемоний там сейчас не происходило, тесные кабинеты в окошках бывших касс были закрыты деревянными ставнями. Освещение тут тоже экономили, только высоко под потолком горели две тусклые люстры.

С улицы зашел смуглый седеющий мужчина, похожий на профессора или библиотекаря. Мой взгляд приклеился к холщовому мешку у него в руках – если верить фильмам, в таких обычно носят улики, дохлых кошек или еще что-нибудь подозрительное. Мужчина смотрел на меня. Я смотрела на мешок.

– Вы Татьяна, – вдруг сказал мужчина. – Новый трюкач, способность которого никто не знает. Я Юсуф, приятно познакомиться.

Он добродушно усмехнулся, разглядывая мое удивленное лицо.

– Тут редко что-то новое бывает, слухи быстро разносятся. – Юсуф прошел со своим мешком наверх, и я последовала за ним: интересно же узнать, что обо мне говорят. – Антон рассказал про вас Вадику, а если что-то знает Вадик – знают все.

– Не знала, что у Антона есть друзья.

Пока мы были здесь, он ни с кем не здоровался, ни на кого не смотрел и ни к кому не подходил – так себе душа компании.

– Вы тут всего один день, еще узнаете.

– Я скоро уезжаю.

– Ну, хорошо… – протянул Юсуф, как мне показалось, с ноткой сомнения. – Какой непохожий на вас портрет обрисовал Антон! Вы очень милая – он сказал, что вы настоящая фурия, хоть и храбрая.

Я даже рассмеялась:

– Ну, хоть не трусливая фурия.

Мы уже поднялись до того этажа, где находились душевые. Он, видимо, был верхним в здании и казался приплюснутым: низкие потолки, узкие коридоры, не то что внизу.

Юсуф толкнул дверь в дальнем конце коридора, и мы оказались в длинной комнате с небольшими окнами под потолком. Вдоль стен стояли каталожные шкафы: в каждом много маленьких ящичков с золоченой ручкой и окошком, где крупно написана буква, с которой начинаются материалы в ящике.

Остальное пространство комнаты занимали столы и стулья, на которых громоздились стопки бумаг, писем и конвертов. Прямо заброшенная советская почта, откуда сотрудники сбежали, побросав все как было. Ни одного компьютера, даже телефонов не видно. Юсуф подошел к самому большому столу, включил лампу с зеленым абажуром и уселся на стул: не офисный, а деревянный, с обивкой на металлических гвоздиках.

– Если хотите, присядьте где-нибудь, – гостеприимно сказал он.

Вообще-то стулья тоже были заняты, как будто бумаги выселили отсюда людей, но я не заставила себя дважды просить: тут было так интересно, что я сняла с ближайшего к Юсуфу стула исписанные листы и переложила на пол. И тогда я поняла, что это.

– Письма… Те, которые люди бросают в почтовый ящик у входа?

Вместо ответа Юсуф перевернул над столом свой подозрительный мешок, и из него высыпался ворох конвертов.

– Именно. Не волнуйтесь, у вас есть время. Вызовов сейчас нет.

Откуда он знает, если у него на стене нет карты с лампочками?

– Тихий выдался вечер! Но тишина – всегда к буре. – Юсуф подслеповато глянул в окна, за которыми было видно только темно-серое небо. – Так быстро стемнело сегодня. Думаю, пойдет снег.