Осторожно, волшебное!

Никита вскочил на ноги. Он не раздумывал и не рассчитывал. Не торговался с судьбой. Напоследок ему показалось, будто фея со своей умной полуулыбкой тихонько, хрустально приговаривала: «Через леса дремучие, через пески зыбучие, через долины ровные, через потоки горные...» Впрочем, разбираться с этим было некогда. Он уже торопливо шел по дорожке к воротам. Приостановился, обернулся через плечо.

- Како-ой вокза-а?..

Ответила она? Или он угадал, прочитал мысленно ответ?

Или просто все знал наперед?

* * *

А в это время над улицами города пролетал волшебник Иванов, заткнув бороду за пояс блузы, чтоб не мешалась. На этот раз блуза была плотная, бархатная (по случаю осени).

Неожиданное прибытие отца из Арктики несколько задержало волшебника Иванова, нарушило распорядок дня. А день был не простой, особенный... один из последних дней августа, последний день сказки... день больших испытаний для Никиты.

Что говорить, Теффик прав: он, Иванов, действительно не мастер дебютов, в начальной стадии интриги одно проворонит, упустит, другое так запутает, что сам Совет Старейшин в своем полном составе не смог бы быстро разобраться. А тут еще бюрократизм в этой Конторе Снов, нелепые придирки, задержки... Однако никто не может отрицать, что в миттельшпиле он много крепче, почти не делает новых ошибок, старые, наоборот, исправляет, а что касается эндшпиля - то это его сильное место. О, конечно, он не смеет равняться с великими, увековеченными Шекспиром, такими, как Пек или Ариэль. Однако кое-что забавное и вместе с тем поучительное, надо признать, делается и в наше время. И не без блеска, а?..

Снизившись над тем двором, где жил Никита, Иванов сделал круг на уровне второго этажа, чтобы прояснить обстановку. Заглянул на лету в окно комнаты: Женя читал, сосредоточенно жуя яблоко, мать гладила шторы, которые недавно выстирала. Никиты нигде не было. Больше здесь делать было нечего. Но Иванова что-то остро беспокоило, не давало лететь дальше. Полузнакомая фигура на скамейке... черная фигура... женщина в черном платье. Пролетая над ней, Иванов разглядел ровную розовую дорожку пробора в темных волосах, приметную седую прядь... потом попал в сильную восходящую струю воздуха, его отнесло вверх и в сторону. Женщина подняла глаза к небу, увидела парящего волшебника с развевающимися полами бархатной блузы... узнала его... и он ее узнал. Сомнений быть не могло! Она, та самая, прежняя... единственная, дурманная, медвяная...

Они теперь медленно летели навстречу друг другу, и на его глазах менялось, таяло черное платье, и вот она уже в лазоревом сарафане с частыми звездами, во лбу серебрится полумесяц, длиннющая тяжелая коса бьет ее Сзади по пяткам. Горят девичьи темные глаза, розовые девичьи уста хитро усмехаются...

- Все такая же. Совсем такая же,- шептал себе в бороду растроганный Иванов.

А на самом деле? На самом деле он просто видел ее глазами любви. И здесь, честное слово, не было ни грамма волшебства. Если, конечно, не считать высшим волшебством обыкновенную любовь, ту самую любовь, которой одинаково подвержены и люди и духи, как неопытные, наивно-простодушные (см. Павлик-Равлик), так и маститые, имеющие солидный жизненный и волшебный опыт (см. Иванов). Опыт ведь ни от чего не спасает, мы-то с вами это знаем, верно?

...Если вам когда-нибудь случится наблюдать, как голубь резко взмывает вверх с телевизионной антенны - без всякой видимой причины, с обиженным видом, то призадумайтесь, спросите себя самого: а может быть, добрый волшебник Иванов и его неизменная подруга, взявшись за руки, спустились на эту крышу и решили посидеть полчасика на крестовине антенны, понаблюдать за жизнью людей и духов, за крышами города, за улицами города, виднеющимися далеко внизу, похожими на ущелья.

Надо ведь иногда немного отдохнуть, чтобы потом сделать побольше добрых дел. Не так ли?

12

Никита быстрым шагом шел по переулку. Сейчас - на автобус, каких-нибудь две остановки - потом прямое метро, без пересадки, а от метро до вокзала рукой подать. Без двадцати пяти три. Да, все в порядке, он успеет, должен успеть. Даже еще есть время в запасе, можно не лететь сломя голову. Эта Домовая Фея, как все-таки странно, у нее между бровями на переносице... да нет, ему, наверное, почудилось, был в расстроенных чувствах. А говорит она... с таким голосом надо бы в дикторши идти.