Осторожно, женское фэнтези!

– Увидишь, – пообещал мне инспектор. – Только сперва покажи, где того человека встретила. Если следы остались, времени лучше не терять.

Я показала.

Ограда, куст сирени.

– Слепое пятно, – зло сплюнул Крейг. Поглядел на ректора, будто тот в чем-то виноват. – Слепое пятно, фон от портала, ты понял? Даже если бы она видела сквозь иллюзии, ничего не разглядела бы!

– А ваши люди? – спросил Оливер.

– Мои говорят, Саймон был. Отклонений не заметили. Но время – не больше пяти минут. Если качественная маска: слепок ауры, кровь, личные вещи… Скажу, чтобы поработали с ним. Менталистов подключу, пусть вспоминает, где и с кем пересекался, что терял, царапины, кровь из носа…

Мне это было неинтересно. Мелькнула мысль, как измучают Саймона полицейские спецы, выжимая нужную информацию, но в голове надолго не задержалась. Он же Стальной Волк, а ментальные щупы – не больнее прямого в челюсть.

– Если я уже не нужна, можно мне…

– Элизабет, мне кажется, вам не нужно…

– Вам кажется, – перебила я ректора, так же, как он не позволил договорить мне. Посмотрела на Крейга: – Инспектор, вы обещали.

– Идем, – вздохнул тот. – А ты, милорд, за старшего пока побудь.

– Я и так тут за старшего, – горько прозвучало в ответ.

Крейг остановился перед закрытой дверью. Взялся за ручку.

– Ты только не плачь при нем, ладно? А выйдешь, тогда уж…

Сам он не зашел. Сказал, что был уже и после еще заглянет, а постоянно там сидеть – тяжко.

Правильное слово. Мне тоже было тяжко. И тем докторам и сестрам, что находились в хирургической палате, где на высокой кровати лежал, по плечи накрытый простыней, их заведующий.

Глаза закрыты. Лицо серое, словно запыленное. Но не каменное. Пока…

– Мисс Аштон, – доктор Кленси заступил мне дорогу. – Вам нельзя здесь находиться.

– Почему?

– Это…

– Кленси! – хриплый голос заставил вздрогнуть не только любителя поить чаем мертвых котят, но и всех, кто был рядом. – Выйдите. И остальные… кроме Бет…

– Но, доктор Грин, я…

– Во-первых, я пока еще тут главный. Во-вторых… уважайте желание умирающего, что ли…

Не знаю, какой из доводов подействовал, но скоро в палате не осталось никого, кроме нас с Эдвардом. С Эдом. Теперь я могла его так называть. Пусть пока еще не вслух.

– Бет, вы здесь? – глаз он не открыл, но голову с трудом повернул.

– Да.

– Наверное, я вас… скомпрометировал, когда выгнал всех, чтобы остаться с вами наедине.

– Не страшно, – я погладила его по волосам. – Вы достойный человек, вам можно.

– Я… умираю, кажется…

– Нет! – я затрясла головой.

– Да. Так бывает…

– Нет! Даже не думайте! Слышите? Вы у меня еще поживете!

– У вас? – на посеревших губах появилась знакомая усмешка. – Нет, Бет, нет… Кто мне позволит жить в женском общежитии?

– Вы…

– Невыносим. Невозможен. Я помню. Но это ненадолго, потерпите…

– Не смейте так говорить, – всхлипнула я.

– Это правда, Бет. Я всегда говорю правду… почти всегда. А они не говорят… Василиск, да? На вас защита от ядов, но если это что-то экзотическое… Я подумал: василиск, гидра или мисайский гриб – редкие, но достать можно. Мне вводят антикоагулянты, разжижают кровь… Значит, василиск. Я прав?

– Да, – сказала я коротко, чтобы он не услышал в моем голосе слез.

– Голова работает. Вы понимаете… все, что я скажу дальше, тоже не предсмертный бред. А я скажу…

– Не нужно…

– Все еще убегаете, мышка моя?

– Нет. Не хочу так.

– Думаете, я хочу? Но это… скромная просьба. Две просьбы. Во-первых, сейчас вы уйдете. Уйдете и не вернетесь, пока все не кончится. Даже если вам скажут, что я хочу вас видеть. Я боюсь, что не до конца буду в здравом уме и… Видеть вас я все равно не могу. Глаза уже… Не приходите. Обещайте, что не придете.

– Нет…

– Обещайте, Бет. Простимся сейчас, как… друзья…

– Друзья? – мне уже не плакать хотелось – выть в голос.

– Да. И вторая моя просьба, как к другу… Пойдите в мой кабинет. В верхнем ящике стола… ежедневник… Заберите его. Не хочу, чтобы он попал в чужие руки. Там нерабочее… не только рабочее.

– Рисунки, я видела. Извините.

Погладила его по щеке и закусила губу, поняв, что он не чувствует моих прикосновений. Но говорит еще. Улыбается, хоть и заметно, каких усилий ему это стоит.

– Видели? И как?

– Красиво. Эльфы. Эльфийки. Едино…

Я осеклась на полуслове. Сглотнула комом стоявшие в горле слезы.

– Единорог, – проговорила осторожно, боясь спугнуть робкую надежду. – Вы говорили, его кровь – абсолютное противоядие. Значит…

– Никто не позволит…

– Только не умирайте, – приказала я. – Дождитесь меня.

– Бет…

Я не слышала, что он говорил мне вслед. Гораздо важнее, что он скажет, когда я вернусь. И что скажу ему я.

Добираться в эльфийское посольство бегом слишком долго, но, чтобы воспользоваться портальной сетью, нужен был проводник из старших магов. Например, ждавший в коридоре Крейг. Я вцепилась в него и поволокла к выходу, попутно объясняя свой план. В глазах полицейского, сейчас ни капельки не косивших, вспыхнула радость, но тут же потухла. Потому что эльфы. Законы, правила, дипломатические отношения и прочая внешняя политика.