Острие копья

– Вот так незадача. Я уже говорил тебе, Блэйн, что в мире существует только одна вещь, к которой я имею способности. Торговля. Я хороший торговец, и даже удивительно, что ты считаешь меня мягким по жизни. Мягкосердечным. Я вправду не знаю, как обращаться с более личными сторонами жизни. – Он раскачивался за столом. – М-да, это, кажется, посерьезнее, чем неприятность. Силы небесные! Как бы ты поступил, Блэйн?

Я бросил взгляд на секретаря. Он колебался:

– Если вы хотите повидаться с этим Ниро Вулфом, я мог бы поехать с вами. Но на вашем месте я нанял бы адвоката.

– Какие у меня назначены встречи?

– Да все обычные, ничего важного. В одиннадцать тридцать человек от прокурора округа Уэстчестер.

– Обойдусь без него. Придумай какую-нибудь отговорку. Что там с котировками?

– Устойчивы на момент открытия. Хлопок падает.

Кимболл повернулся ко мне:

– Где этот Ниро Вулф? Приведите его сюда.

– Это невозможно, мистер Кимболл. Он… – (Вулф как-то прознал, что в беседе с клиентом я назвал его немощным, и мне не хотелось повторения того, что за этим последовало.) – Он эксцентричный гений. Это всего-то на Тридцать пятой улице. Моя машина внизу, и я с удовольствием вас подвезу.

– В своей жизни я встречал только одного гения, – ответил Кимболл. – Это был аргентинский ковбой. Гаучо. Ладно. Подождите меня в приемной.

В комнате, где я побывал в самом начале, я уселся на краешек стула. Встреча с Э. Д. Кимболлом, взгляд на него и разговор с ним каким-то образом прочистили мне мозги. Я ясно осознал то, что должен был понять еще прошлым вечером: в ту минуту, когда обнаружилось, что именно драйвер Кимболла был превращен, как выразился Вулф, в смертоносную игрушку, и когда на сцене появился старший Кимболл, мы, вероятно, вышли на финишную прямую. Это было все равно как обнаружить убитого, чудом вернуть его к жизни и выяснить у него, кто убийца. Вот кем оказался Э. Д. Кимболл – человеком, которого убили, но который все еще жив. Мне необходимо было отвезти его в дом Вулфа и тут же накрепко запереть дверь. И отвезти прежде, чем Корбетт повидается с ним… или, если уж на то пошло, кто угодно. Вообще кто угодно. Откуда мне было знать, что это не секретарь Блэйн Квадратная Челюсть заказал драйвер и выискал возможность подсунуть его в сумку Кимболла? Может, в тот самый момент, пока я сижу на краешке стула, Блэйн вонзает нож в Кимболла, как перед этим в Карло Маффеи…

Было без десяти одиннадцать. Я вскочил и принялся расхаживать туда-сюда по приемной. Человек Андерсона – я был уверен, что им окажется Корбетт, – должен прибыть в половине двенадцатого. В его тупую башку вполне могла прийти мысль приехать пораньше и подождать. Я уже было решил попросить девушку за конторкой позвонить Блэйну, как внутренняя дверь открылась и появился Кимболл в шляпе. Как же я ему обрадовался! Он кивнул мне, и я подскочил к входным дверям и распахнул их перед ним.

Когда мы зашли в лифт, я спросил:

– Мистер Блэйн не едет?

– Здесь он нужен больше, чем мне, – покачал головой Кимболл. – Мне нравится ваше лицо. Я считаю, что обычно лица людей мне все-таки нравятся, и это неизменно себя оправдывает. Доверие – одна из прекраснейших вещей на земле, доверие – твой напарник.

Да уж, подумал я, готов поспорить, удачливый торговец вроде тебя может извести уйму доверия.

До места, где я припарковал «родстер», надо было пройти лишь полквартала. Я срезал как только мог, чтобы избежать основного потока машин, и было уже около четверти двенадцатого, когда я отворил перед Кимболлом дверь дома Вулфа.

Я отвел Кимболла в гостиную и попросил подождать три минуты, потом вернулся к входной двери и убедился, что она заперта на засов. Затем прошел на кухню. Фриц готовил пирожки с вишней. Он только вытащил противень из духовки, и я стащил один и поспешно запихал в рот, после чего посыпал проклятиями, так как едва не спалил язык. Я проинструктировал Фрица:

– Один гость к ланчу, и чтобы никакого яда! И будь внимателен, кого впускаешь. Возникнут сомнения – зови меня.

Вулф сидел за столом в кабинете. Едва лишь завидев его, я раздраженно застыл, поскольку он устроил форменное безобразие. В его столе был только один ящик, широкий и неглубокий, посередине. С тех пор как с бочкового пива, хранившегося в подвале и подаваемого в кувшине, он перешел на пиво в бутылках, у него появилась привычка выдвигать ящик и бросать в него пробку с открытой бутылки. Фрицу дела не было до ящиков в кабинете, я же знал, что Вулфом владеет безумная идея, будто он откладывает пробки с какой-то целью, и потому их не трогал. И вот теперь он наполовину выдвинул ящик, рассыпал пробки по всей столешнице и собирал их в кучки.

– Мистер Э. Д. Кимболл в гостиной, – процедил я. – Хотите, чтобы он пришел и помог вам?

– Черт! – Вулф осмотрел свои кучки и беспомощно уставился на меня, потом вздохнул. – Он не может немного подождать?

– Ну конечно, сколько угодно! Как насчет следующей недели?

Вулф снова вздохнул:

– Будь оно проклято! Веди его.