ОстротА. Записки русского бойца из ада

Если я услышу шум со стороны окопа, я прижму к корпусу гранаты предохранительную скобу, потяну за чеку и метну боеприпас в сторону диверсанта. Или лучше его подпустить поближе, чтобы наверняка? В любом случае надо замереть и ждать. Нужно терпеть, когда пальцы ног в берцах постепенно немеют от холода, нужно терпеть и слушать.

Еще один урок этой войны — нужно постоянно слушать. Нужно слушать залпы вражеской артиллерии — тогда я еще не разбирался в ней, но сразу пришел к выводу, что нужно определять, с какого направления стреляют. Слушать шорохи в темноте. Ты не увидишь приближающегося противника (ночников у нас, конечно, не было), но можешь его услышать. Хотя — что дальше? Дальше только умереть. Ничего более не остается. Нас тут семеро, и достойного сопротивления мы оказать не сможем. Нужно просто смириться, что я камикадзе, направивший свой самолет в сторону американского корабля. А еще нужно дождаться смены караула — уже тогда я понял, что время в карауле невозможно тянется, в то время как часы, отведенные на отдых, проскакивают незаметно.

Шорох. Такой предательский, что-то выдающий. Нельзя сказать, что это, доставать чеку еще слишком рано. Пусть подойдет поближе, я пойму, где он. Я предупрежден, а следовательно, у меня есть преимущество. Секунда, еще одна. Шорох. Я готов, я готов. Я за этим сюда и приехал, правда? Понимал, чем это может закончиться.

Живность в блиндаже

Из-за поворота что-то мелькнуло, и под ноги мне выбежала живущая на этих позициях собака, которую местные бойцы ласково окрестили Пушилиным. Я выдохнул, опустил сжимавшие гранату руки и передумал умирать. В конце концов, не в ближайшие минуты — до конца караула я точно доживу, а может, и дольше.

Три дня протянулись в монотонном ритме, время между караулами разбавлялось сном и едой, я ждал отбытия. Потом еще один выезд, уже на соседнюю позицию, который протекал примерно так же, как и первый. Иногда с поверхности доносились взрывы, но они были где-то далеко и угрозы для нашего укрытия не представляли.

Да, за короткий промежуток времени я увидел и испытал здесь уже очень многое. За последние две недели память вобрала в себя прекрасные моменты, которые никогда не увидят и не поймут люди, далекие от зоны боевых действий. Я мчал на микроавтобусе по проселочной дороге, вдоль которой стояли установки «Град», разрывающие пространство отправляемыми вдаль ракетами. В руках — автомат, на голове — каска, кто-то кричит про скорую ответку, а ты понимаешь, что живешь, и чертовски этому рад. Видел, как наши самолеты уклоняются от ракет в небе над Авдеевкой. Шел по дубовой аллее, которую окружали пожары, висящие в небе осветительные ракеты и прилеты снарядов.

Еще я узнавал, что люди, с которыми ты еще вчера сидел за одним столом, уже сегодня могут быть мертвы. Сильнее всего меня впечатлила смерть одного совсем молодого парня. Худощавый, невысокий, обычный. Я бы не обратил на него внимания, если бы встретил на улицах Санкт-Петербурга. Но я встретил его в Донбассе, где он отличался от остальных бойцов висящим на боку пулеметом, который, казалось, должен перевесить и повалить парнишку на бок. Но он был уже опытным солдатом — как выяснилось, воевал он с 2019 года. До первого апреля 2022-го.

Несмотря на некоторые «прозрения» и интересные моменты, было очень скучно. При этом здесь всегда неподалеку ходила смерть, которая скрывалась за внешним спокойствием окружающего мира. Не знаю, может, дело в моем командовании, которое не может сберечь людей, может, еще в чем-то. Но вести о новых, новых и новых потерях дают тебе понять, что ты вовсе не вечен.

Каждый искренне верит, что является героем своей истории, основным персонажем повествования. Гибнут, отравляются, попадают под машины и ловят осколки статисты, массовка. Здесь понимаешь, что это не так. Уже завтра шарик рулетки может остановиться на другой ячейке, и ты пополнишь ряды статистов. Ты вовсе не бессмертен, нет. Ты можешь умереть не так, как представлял себе это — в старости, в окружении детей и внуков, а стать очередным безымянным «грузом двести», одним из тысяч, бессмысленным и бесполезным. То, что для тебя является жертвой во имя чего-то великого, станет очередной единичкой в отчете о боевых действиях.

Серая, пропитывающая все, утомляющая скука. Давящая на плечи, тянущая к земле, утомляющая тяжесть от ежеминутной смертности. Это то, из чего состоит война. Из этого сплава рождается свинец, повисший над тобой полотнами облаков. Вот только гроза все никак не начнется.

Грязь под нашими сапогами

Вчера больше всего на свете меня волновал прогноз погоды. Но для начала… Для начала я хочу поговорить не о нем, а о еще более отвлеченных вещах.

Никогда не задумывался о роли грязи в жизни человека — до определенного момента. Грязь всегда с нами, и мы постоянно пытаемся от нее избавиться. Протираем руки влажными салфетками, чистим зубы, моемся, подмываемся, ухаживаем за волосами. Как бы это избито и банально ни звучало (пусть так), но рождаемся мы в грязи, а затем в грязь же и уходим.