Остров без Сокровищ

Потом капитан забрал арсенал и переместил на корму. Но когда? Перед самым отплытием. Сильвер узнал о том, лишь поднявшись на борт, когда что-либо предпринять было поздно. Сцена очень характерная, приведём её изложение Хокинсом полностью.

«Мы усердно работали, перетаскивая порох и устраивая наши каюты, когда наконец с берега явились в шлюпке последние матросы и вместе с ними Долговязый Джон.

Повар взобрался на судно с ловкостью обезьяны и, как только заметил, чем мы заняты, крикнул:

— Эй, приятели, что же вы делаете?

— Переносим бочки с порохом, Джон, — ответил один из матросов.

— Зачем, чёрт вас побери? — закричал Долговязый. — Ведь этак мы прозеваем утренний отлив!

— Они исполняют моё приказание! — оборвал его капитан. — А вы, милейший, ступайте на кухню, чтобы матросы могли поужинать вовремя.

— Слушаю, сэр, — ответил повар.

И, прикоснувшись рукой к пряди волос на лбу, нырнул в кухонную дверь».

Сильвер не может сдержаться, он даже кричит от волнения (редкий для него случай). Он понимает: шансы на успешный мятеж исчезают на глазах.

Предположение Ливси о тайном складе никак не стыкуется с этим эпизодом. При наличии склада волнение Сильвера ничем не объяснимо. Таскаете мушкеты и порох? Ну и таскайте на здоровье, у меня заначен свой запасец…

Доктор Ливси выдвигает нелепую версию о тайном складе по единственной причине: ему надо замазать собственную огромную ошибку. Ведь это он, Ливси, собственноручно вооружил матросов! Да, так всё и было. Очередная глупость, совершённая в богатый на глупости день.

Вот как это произошло при эвакуации с «Испаньолы».

«Остальное оружие и порох мы выбросили за борт. В проливе было две с половиной сажени глубины, и мы видели, как блестит озарённая солнцем сталь на чистом песчаном дне. Начался отлив, и шхуна повернулась вокруг якоря».

Вот он, пресловутый тайный склад, — на дне пролива. Оружие замечательно видно сквозь слой прозрачной воды. Глубина — две с половиной морских сажени (в оригинале сажень называется fathom и равняется 182 см). Итого четыре с небольшим метра. Причём отлив только начался и к вечеру глубина стала ещё меньше. А в команде практически любого судна того времени имелся водолаз. Не в современном понимании этого термина, без скафандра или акваланга, — умеющий нырять с открытыми глазами на несколько метров и задерживать дыхание на пару минут. Умение очень полезное, когда надо осмотреть снаружи корпус в поисках повреждений и т.д. А за порохом даже нырять не пришлось. Бочонки с порохом легче воды и плавали на поверхности.

(На самом деле чёрный порох как вещество, вернее, как механическая смесь трёх веществ, имеет удельный вес больший, чем у воды. Но в бочонке, наполненном порохом, значительную часть объёма занимает воздух, находящийся между пороховыми гранулами, — и даже в пресной воде такая тара не тонет, тем более в морской.)

Но в чём же глупость доктора и его товарищей? Вывозить оружие на глубокое место и затапливать там у них не оставалось времени…

Бочонки с порохом можно пробить, а уж затем бросать в воду. Один удар топором или тесаком — порох подмокает и для стрельбы не годится. А с мушкетов и пистолетов недолго снять замки — все они поместились бы в один карман доктора Ливси. Тогда даже за борт мушкеты отправлять не надо, использовать их можно лишь в качестве дубин.

И на этом мятеж бы завершился, толком не начавшись. С одними тесаками много не навоюешь…

Но матросы, недолго поныряв, раздобыли себе и пистолеты, и мушкеты.

А что им ещё оставалось делать, если начальство сбежало с корабля и стреляет в безоружных подчинённых при любой оказии?

Только вооружаться и обороняться.

* * *

Тут надо отметить одну тонкость, касающуюся пороха. Иначе чуть позже непременно возникнет вопрос: чем же зарядил Израэль Хендс свою пушку, если все бочонки с порохом либо находились в ялике, либо плавали на поверхности пролива?

Порох в те времена делился по своему назначению на следующие виды:

— ружейный;

— мушкетный;

— винтовочный;

— пистолетный (используемый также в качестве затравочного для некоторых видов оружия);

— пушечный.

Разные виды пороха различались своей зернистостью (то есть размером пороховых гранул) и скоростью горения. Первые четыре вида пороха были в принципе взаимозаменяемые, при условии изменения навески заряда. Боевые качества оружия несколько снижались, по сравнению с применением «родного» пороха, но стрелять всё-таки было можно.

Например, наставление тех лет по охотничьему делу рекомендует: по беде, если нет ружейного пороха, можно заряжать ружьё мушкетным, но засыпать его на две щепоти больше.