Остров без Сокровищ

Мятежниками — втянутыми в мятеж против воли, мушкетными выстрелами на поражение — командует Джон Сильвер. Единоначалие, хоть и не абсолютное, — матросы в любой момент могут собраться и вынести вотум недоверия, прислать чёрную метку. К тому же в пиратских командах было принято выбирать имеющего немалые полномочия квотермастера, именно как противовес капитану, чтобы тот не прибирал к рукам диктаторскую власть. (О том, кто стал квотермастером в команде Сильвера, чуть позже.)

А кто командует оппонентами мятежников? Кто главный в команде кладоискателей?

Вопрос не так прост, как кажется. На корабле номинально главный — капитан Смоллетт и никто иной. На практике капитана в его решениях весьма сковывает присутствие рядом сквайра Трелони, работодателя и владельца шхуны. К тому же, едва начались военные действия, корабль был покинут, герои засели в крепости, — и даже номинальная единоличная власть капитана закончилась.

Сквайр Трелони — глава экспедиции и главный пайщик акционерного общества «Сокровища капитана Флинта». Ему и полагается командовать после высадки на остров. Он бы и командовал — в нормальных условиях, при мирном поиске золота. Но началась резня и пальба, и тут же выяснилось, что командир из сквайра никакой. Он глуп, несдержан, страдает алкоголизмом, не разбирается ни в людях, ни в военном деле. Одно достоинство — хороший стрелок, да и то, скорее всего, за счёт обладания высококлассным оружием.

А вот Ливси — прирождённый командир. Имеет боевой опыт, способен быстро оценивать обстановку, принимать решения и добиваться их выполнения. Одна беда — прав на командование у доктора нет. Люди сквайра Трелони — а их большинство — просто не будут слушаться доктора Ливси, если сквайр выступит против его решений.

В результате на свет появляется коллегиальный триединый руководящий орган в составе сквайра, капитана и доктора Ливси. Особое, так сказать, совещание, тройка.

И они совещаются, совещаются, совещаются… На корабле совещаются, а затем неоднократно в блокгаузе. В бою командовать сразу втроём невозможно, и эту функцию отдают капитану — но только на время боя, лишь выстрелы смолкают, власть возвращается к трёхглавому военному совету.

Так что же, ответственность за все глупости (и за прямые преступления), совершённые в день высадки на остров, надо равномерно распределить между тремя джентльменами?

Не совсем так. В подобном совете у кого-то должно быть право решающего голоса и право на вето. Иначе может сложиться патовая ситуация: доктор решит, что надо эвакуироваться с корабля в блокгауз, капитан — что надо отбиваться на «Испаньоле», а сквайр хлебнёт хорошенько бренди и потребует немедленного десанта и поголовного истребления мятежников.

Спорить можно до бесконечности. Но мы такого не видим… Кто-то ставил окончательную точку в обсуждениях и брал ответственность на себя. Кто?

И Хокинс, и Ливси дать ответ на этот вопрос не желают. Но по их обмолвкам и намёкам общая картина складывается…

В день прибытия первую скрипку в совете играл никак не сквайр Трелони. Злая шутка Джима достигла цели: сквайр деморализован и раздавлен известием о назревшем мятеже. Он даже (небывалое дело!) полностью признаёт правоту капитана, называет себя ослом и говорит открытым текстом: командуйте, а на меня внимания не обращайте. Дословно: «Вы здесь капитан, сэр, распоряжайтесь!»

Дальше — хуже. Приходит пора действовать, Ливси отправляется на разведку, обследует крепость, возвращается… А сквайр? Сквайр полностью недееспособен.

«Сквайр сидел белый, как бумага, и — добрый человек! — раздумывал о том, каким опасностям мы подвергаемся из-за него», — слова Ливси полны иронии и презрения, но поделом: занятие себе в критический момент Трелони выбрал никак не соответствующее рангу руководителя.

И доктор перестаёт обращать внимание на погружённого в прострацию сквайра: «Я рассказал капитану свой план, и мы вместе обсудили его», — а сквайр всё размышляет, белый как бумага. Тройка на время превратилась в двойку.

Чуть позже, после второго рейса ялика к крепости, поведение сквайра несколько меняется. Ливси свидетельствует: «Сквайр поджидал меня у кормового окна. Он сильно приободрился и повеселел. Схватив брошенный мною конец, он подтянул ялик, и мы снова стали его нагружать свининой, порохом, сухарями».

Но не будем обманываться… Повеселел сквайр по одной-единственной причине — хорошенько приложился к фляге с бренди. Приободрился и зарумянился, понятное дело.

Командовать, принимать решения Трелони по-прежнему не способен. Они плывут на ялике, высаживаются на берег, вступают в стычку с матросами… Все решения по ходу дела принимают капитан и доктор. Сквайр как манекен — где поставят, там и стоит. Что скажут, то и делает. Сказали выстрелить в матросов — выстрелил. Сказали следить за пушкой — следит.

Единственная инициатива сквайра — загрузить в ялик бочку с коньяком. Ну, это святое… За этим Трелони в любом состоянии бы проследил. Не дал бы себе засохнуть.