Остров чудищ

Если Виола и уловила в его тоне нотку зависти, она не подала виду.

– Всё потому что… – она сглотнула. – Я волновалась. Я думала, что если я хочу когда-нибудь стать Верховным чудологом, то ученичество у Сирила – это единственный верный путь. Но стоило ему нас взять… и Шази, и Хасу оказались такими способными… я просто… начала задыхаться. Я едва могла контролировать свою магию. У меня ничего не получалось, за что бы я ни бралась. И в итоге Сирил сказал, что не знает, как меня учить, – Виола вытерла глаза и продолжила: – А теперь выясняется, что он тут же заменил меня на Сесили, стоило мне заявить ему, что я ученица Руны, будто с самого начала планировал это сделать. Всё это время мне было так страшно, вдруг я опять начну ошибаться и Руна тоже меня прогонит.

Неудивительно, что Виола постоянно старалась угодить Руне. Как и Баркли, она знала, как это больно – быть отвергнутой.

Он понимал, что должен её утешить, но его сильно задело, что Виола чувствовала себя лишней, тогда как сама часто вызывала в нём то же самое ощущение. И, в отличие от Шази и Хасу, она это делала намеренно.

Кроме того, его ещё кое-что зацепило в её словах.

– Ты не могла контролировать свою магию? – спросил он.

Она кивнула.

– После того как я стала ученицей Сирила, моя магия словно перестала мне подчиняться. И так продолжалось, пока я не сбежала. – Должно быть, она поняла по задумчивому выражению лица Баркли, что его гложет, потому что спросила: – Думаешь, у тебя та же самая проблема?

– Возможно. Или из меня просто никудышный чудолог.

– Быть не может. Ты отличный чудолог.

– Неужели? Что ж ты тогда столько раз насмехалась надо мной, потому что я бесполеземец?

Ее взгляд смягчился.

– Прости. Я знаю, что в последнее время была для тебя ужасным другом. Я поддалась зависти. Мне не следовало тебя дразнить. Ты один из лучших чудологов, которых мне приходилось встречать.

Теперь уже Баркли усомнился в её честности, ведь их каждый день окружали могущественные стражи и ученики, которые уже сейчас могли дать фору многим взрослым чудологам.

И всё же настроение Баркли поползло вверх. Может, как и для Виолы, для его магии было ещё не всё потеряно. Не говоря уже о том, что ему было приятно снова болтать с подругой без всего этого напряжения, преследовавшего их последние дни.

– Спасибо, что рассказала о ваших отношениях с Сирилом, – сказал Баркли. – Но ты не права насчёт Руны. Она никогда тебя не бросит. И, я уверен, что бы твой папа сейчас ни думал, он всё равно тобой гордится.

Виола невесело хохотнула:

– Я бы не была так уверена. Он всё ещё сердится, что я выбрала Руну вместо Сирила. Я сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь меня за это простит, так он зол.

Баркли не знал, что на это ответить. Его собственный опыт отношений с родителями был слишком кратким, чтобы судить. В его памяти они были любящими, добрыми и идеальными, но только потому, что их образ больше основывался не на реальных воспоминаниях, которых у него осталось не так много, а на его предпочтениях и ожиданиях. Реальные люди, в том числе взрослые, в том числе и родители, были куда более сложными созданиями. И порой они разочаровывали.

Наведя порядок в проходе, они вернули половину Виолиных книг на полки и пошли к столу выдачи перед входом в библиотеку. Остальные уже были там вместе с небольшой толпой взрослых, в центре которой стоял Тэдж. На шее у него болталась медаль, а на плече сидел Жабик. Несколько чудологов по очереди энергично пожимали ему руку.

– Весь в отца! – восклицал один.

– Давно мы не регистрировали новое морское чудище! – вторил другой.

– Ты просто обязан как можно чаще писать нам обо всём, что ты узнаешь о нём и его магии, – настаивал третий.

Баркли не мог однозначно сказать, чем был вызван румянец на щеках Тэджа – раздражением или ядом Жабика. Но, возможно, – очень даже вероятно, – свою роль сыграла и толика гордости.

Всю ночь шёл характерный для весны дождь. Но после всех этих разговоров с Виолой, Шази и Хасу Баркли необходимо было побыть одному и привести в порядок мысли. Потому что, как бы ни было ему сложно порой в это поверить, все люди из-за чего-то беспокоятся. Все совершают ошибки. Всем приходится преодолевать какие-то испытания.

Так чем он хуже?

Натянув самый толстый из своих свитеров, Баркли с Корнем за компанию побежал по холмам Манси. Ветер здесь был особенно свирепым и быстро спутал ему волосы и заляпал грязью одежду. Но лишь в такие дикие моменты разум Баркли обретал равновесие.

Вдруг Корень затормозил и навострил уши. Развернувшись, Баркли проследил за его взглядом и увидел вдалеке тёмный силуэт на двух ногах, но кроме этого в нём не было ничего человеческого. В высоту существо достигало футов двенадцати, а по бокам его головы торчали острые бивни, напоминающие загнутые копья. Чудище стояло совершенно неподвижно, чему Баркли несказанно обрадовался: не хватало, чтобы оно их заметило.

Затем Баркли моргнул, и силуэт исчез.

– Как думаешь, нам обоим это привиделось? – спросил он Корня.