Остров доктора Моро (пер. Быкова)

Потомъ мн вновь вспомнились глаза уродливо сложеннаго слуги Монгомери. Въ этотъ самый моментъ вошелъ тотъ, о которомъ я только что думалъ. Теперь онъ былъ одтъ въ блую одежду и несъ маленькій подносъ; на послднемъ находились вареныя овощи и кофе. Я едва могъ сдержать брезгливое чувство, видя, какъ онъ, вжливо раскланявшись, поставилъ подносъ на столъ передо мной.

Вдругъ удивленіе парализовало меня. Изъ-подъ длинныхъ гладкихъ прядей волосъ выдлилось его ухо. Я увидлъ его вдругъ и совершенно вблизи. Человкъ имлъ остроконечныя уши, покрытыя пухомъ тонкихъ волосъ коричневаго цвта.

— Вамъ завтракъ, сударь! — проговорилъ онъ.

Я всецло погрузился въ разсматриваніе его и не подумалъ дать ему какой-либо отвтъ. Онъ повернулся на пяткахъ и направился къ двери, странно поглядывая на меня черезъ плечо. При этомъ мн пришли въ голову, по какому-то безсознательному мысленному процессу, слова, заставившія вернуться мою память къ происшедшему десять лтъ тому назадъ. Нкоторое время слова эти неясно носились въ моей голов; внезапно мн бросилось въ глаза заглавіе красными буквами «Докторъ Моро», написанное на замшевомъ переплет одной брошюры, трактующей объ опытахъ, при чтеніи которыхъ морозъ по кож подираетъ васъ. Затмъ мои воспоминанія точно выяснялись, и эта брошюра, давнымъ давно забытая, съ неожиданною ясностью воскресла въ памяти.

Въ ту пору я былъ еще очень молодъ, а Mopo, должно быть, было, по крайней мр, лтъ пятьдесятъ. Знаменитый и крупный физіологъ, хорошо извстный въ ученыхъ кружкахъ своимъ оригинальнымъ способомъ мысли и грубой откровенностью, съ которой онъ излагалъ свои мннія. Былъ-ли это тотъ-же самый Моро, котораго я только что видлъ? Онъ славился переливаніемъ крови, нкоторыми другими изумительнйшими дяніями и, кром того, пріобрлъ громадную извстность своими работами о болзненныхъ процессахъ. Но вдругъ эта блестящая карьера окончилась; ему пришлось покинуть Англію. Это случилось благодаря одному журналисту. Послдній, въ качеств помощника, проникъ въ лабораторію доктора съ твердо принятымъ намреніемъ вывдать и обнародовать сенсаціонныя ея тайны. Благодаря непріятному случаю — если только это можно назвать случаемъ — возмутительная брошюра журналиста пріобрла громкую извстность, а именно: въ самый день публикаціи одна несчастная собака, у которой съ живой была содрана кожа и отняты различныя части тла, вырвалась изъ лабораторіи Моро.

Все это произошло во время, когда ощущался недостатокъ въ новостяхъ, и ловкій издатель журнала, двоюродный братъ коварнаго лаборанта, обратился съ воззваніемъ къ совсти цлаго народа. Уже не въ первый разъ совсть противилась экспериментальному методу; поднялся сильнйшій ропотъ, заставившій доктора просто на просто покинуть страну. Возможно, что онъ заслужилъ подобное осужденіе, но я никогда не перестану считать за полный позоръ ту слабую поддержку, которую несчастный ученый нашелъ у своихъ собратьевъ, и тотъ малодушный образъ дйствій, обнаруженный по отношенію къ нему людьми науки. По объясненіямъ журналиста, нкоторые изъ его опытовъ были безполезно жестокими. Быть можетъ, онъ и могъ-бы примириться съ обществомъ, прекративъ свои изслдованія, однако, онъ безъ всякаго колебанія ршилъ предпочесть свои работы, какъ поступилъ-бы на его мст всякій, кто хоть разъ поддавался упоенію отъ научныхъ открытій. Онъ былъ холостъ, словомъ, ему оставалось имть въ виду только свои личные интересы.

Я окончательно убдился, что нашелъ того-же самаго Моро. Все приводило къ этому заключенію. И тогда стало мн ясно, для какой цли были предназначены пума и вс животныя, которыхъ только что размстили, вмст съ остальнымъ багажемъ, во двор, позади моего жилища. Какой-то странный и раздражающій запахъ, показавшійся мн знакомымъ, и которому я въ начал не придавалъ никакого значенія, пробудилъ мои воспоминанія. Это былъ запахъ антисептическихъ средствъ, царствующій во время операцій. Вдругъ за стною мн послышались рычаніе пумы и ворчаніе одной изъ собакъ, какъ будто-бы ихъ только что ранили.

Между тмъ вивисекція не заключала въ себ ничего ужаснаго, въ особенности для человка науки, и не могла служить объясненіемъ всхъ этихъ таинственныхъ предосторожностей. Внезапно и неожиданнымъ скачкомъ мысль моя снова перенеслась къ слуг Монгомери и съ отчетливою ясностью представила его остроконечныя уши и свтящіеся глаза. Потомъ мой взоръ сталъ блуждать по синему морю, волнующемуся отъ дуновенія свжаго втерка, и странныя происшествія послднихъ дней всецло завладли мной.

Что все это обозначало? Закрытая ограда на пустынномъ остров, знаменитый вивисекторъ и эти уродливыя, безобразныя существа?