Остров доктора Моро (пер. Быкова)

Часъ спустя, вошелъ Монгомери, и этимъ, волей-неволей, я былъ отвлеченъ отъ догадокъ и подозрній, въ которыя погрузился. Его слуга-уродъ слдовалъ за нимъ, неся подносъ, на которомъ красовались различныя вареныя овощи, бутылка съ виски, графинъ воды, три стакана и три ножа. Изъ угла я слдилъ взоромъ за страннымъ созданіемъ, которое, въ свою очередь, своими разбгающимися во вс стороны глазамя подсматривало за мною. Монгомери объявилъ мн, что онъ будетъ завтракать вмст со мною, тогда какъ Моро, слишкомъ занятый новыми работами, не придетъ вовсе.

— Моро, — произнесъ я, — это имя мн знакомо!

— Вотъ какъ?.. Ахъ, чортъ возьми! Какой я оселъ, что произнесъ его! Слдовало-бы прежде подумать объ этомъ. Коли тамъ, то длать нечего; можно сказать, что у васъ въ рукахъ теперь нкоторыя данныя для разъясненія нашихъ тайнъ! Не угодно-ли вамъ виски?

— Нтъ, благодарю, я никогда не употребляю спиртныхъ напитковъ!

— Мн слдовало-бы поступать подобно вамъ. Но теперь… Съ чему закрывать дверь, когда воръ уже удалился? Этотъ адскій напитокъ, — одна изъ причинъ моего присутствія здсь. Онъ и туманная ночь. Я разсчитывалъ на свою счастливую звзду, какъ вдругъ Моро предложилъ мн сопровождать его. Это странно…

— Монгомери, — проговорилъ я въ моментъ, когда наружная дверь затворилась, — почему у вашего слуги остроконечныя уши?

Онъ пробормоталъ проклятіе, въ теченіе минуты, съ набитымъ ртомъ пристально глядлъ на меня и повторилъ:

— Остроконечныя уши?

— Да, — продолжалъ я насколько возможно спокойно, ни смотря на стсненіе въ груди, — да, его уши заострены и покрыты тонкой черной шерстью!

Съ притворнымъ равнодушіемъ онъ налилъ себ виски и воды и произнесъ:

— Можетъ быть, что… его волосы прикрывали уши!

— Конечно, можетъ быть, но я видлъ ихъ въ то время, когда онъ наклонился, чтобы поставить на столъ кофе, посланный вами мн сегодня утромъ. Кром того, глаза у него свтятся въ темнот!

Монгомери былъ пораженъ предложеннымъ мною вопросомъ.

— Я всегда думалъ, — произнесъ онъ съ развязностью, весьма сильно шепелявя, — что уши у него представляютъ нчто странное… Манера его прикрывать ихъ… А на что они походили?

Его неопредленные отвты убдили меня въ томъ, что онъ знаетъ правду, но не говоритъ. Однако, я былъ не въ силахъ сказать ему это прямо въ лицо.

— Уши остроконечны, — повторилъ я, — остроконечны… довольно маленькія… и покрыты шерстью… да, весьма ясно покрыты шерстью… вообще-же говоря, этотъ человкъ одно изъ самыхъ странныхъ существъ, которыхъ мн приходилось видть!

Яростное хриплое рычаніе раненаго животнаго послышалось за стной, отдлявшей насъ отъ ограды. По сил и по глубин оно, по всей вроятности, принадлежало пум. Монгомери сильно заволновался.

— А! — началъ онъ.

— Гд вы встртили этого страннаго индивидуума?

— Э… э… въ Санъ-Франциско… Я признаю, что онъ похожъ на отвратительное животное… Знаете-ли, наполовину идіотъ. Теперь мн уже не помнится, откуда онъ родомъ. Тмъ не мене, я привыкъ къ нему… а онъ ко мн. Какое впечатлніе производитъ онъ на васъ?

— Онъ не производить впечатлнія естественнаго существа. Въ немъ есть что-то такое… Не подумайте, что я шучу. Но при своемъ приближеніи онъ возбуждаетъ во мн непріятное ощущеніе, какую-то дрожь въ тл. Однимъ словомъ, какъ будто-бы отъ прикосновенія… дьявола…

Пока я говорилъ, Монгомери прекратилъ ду.

— Удивительно, — возразилъ онъ, — я не испытываю ничего подобнаго!

Онъ снова принялся за овощи.

— У меня не являлось даже ни малйшаго представленія того, что вы мн теперь говорите, — продолжалъ Монгомери, набивая ротъ. — Экипажъ шкуны… должно быть, чувствовалъ тоже самое… Онъ всячески нападалъ на бднаго чертенка… Вы вдь сами видли, напримръ, капитана?

Вдругъ пума снова принялась рычать и на этотъ разъ еще сильне. Монгомери выбранился вполголоса. Мн пришла мысль поговорить о людяхъ, бывшихъ въ шлюпк; въ это же время несчастное животное, за оградой, испустило цлый рядъ пронзительныхъ и короткихъ взвизгиваній.

— Какой расы люди, разгружавшіе шлюпку? — спросилъ я.

— Солидные гуляки, что-ль? — переспросилъ онъ разсянно, хмуря брови, между тмъ какъ животное продолжало выть.

Я не произнесъ больше ни слова. Онъ смотрлъ на меня своими влажными срыми глазами, постоянно наливая себ виски. При этомъ онъ пытался вовлечь меня въ споръ относительно спиртныхъ напитковъ; по его мннію, дескать, спасеніемъ своей жизни я исключительно обязанъ этому лкарству, и, казалось, желалъ придать большую важность тому обстоятельству, что я спасся благодаря ему. Я отвчалъ ему невпопадъ, и вскор наша трапеза была окончена. Безобразный уродъ съ остроконечными ушами явился для уборки со стола, и Монгомери снова оставилъ меня одного въ комнат. Къ концу завтрака онъ находился въ плохо скрываемомъ возбужденномъ состояній, причиной котораго, очевидно, являлись крики пумы, подвергнутой вивисекціи; онъ сообщилъ мн часть своего удивительнаго отсутствія мужества; такимъ образомъ мн пришлось самому успокаивать себя.