Остров гноллей

– Садись. – Заметив удивление на лице Изольды, объяснил: – Ношу с собой на тот случай, если родители вдруг попросят зайти в магазин что-то купить. Тогда не надо каждый раз покупать новый.

– Спасибо.

Она села и, не поднимая на Петера глаз, рассказала, что произошло.

После боулинга они поехали к Бертраму домой всей командой, чтобы отпраздновать победу. Изначально она хотела подразнить Петера: не сразу вернуть ему шар.

– Понимаешь, я не хотела ничего плохого, думала, ты будешь нервничать, звонить, может, даже примчишься и будешь караулить под окнами. А я отключу телефон и скажу родителям, что никого не хочу видеть. И ты промучаешься так до самого понедельника. А в понедельник я принесу тебе шар в школу. Тогда ты поймёшь, что людям не всегда нравится, когда их дразнят.

Изольда вздохнула.

– Но я… – тихо сказал Петер. – Я же совсем не… Я не хотел тебя обидеть. Все эти глупости с твоим именем и этим пауком… Просто ты никогда не обращала на меня внимания, а мне хотелось, чтобы… – Он запнулся.

– Чтобы обратила? – Изольда подняла на него свои чёрные глаза.

Он кивнул.

– Дело в том, что ты… что я… Мне кажется, что ты…

– Вот вы где! – раздался голос Себа. – Едва нашёл. Ничего себе «рядом с метро», забрались в самую темнотень!

– Поесть взял? – придирчиво спросил Петер, беря у Себа рюкзак и роясь в нём. – Шоколад… Сладкие булочки с изюмом… А колбасы не было?

– Ты не говорил про колбасу. Ты сказал: бери что хочешь, и поживее.

Себ смотрел на брата невинными глазами.

– Когда-нибудь у тебя задница слипнется, если не перестанешь трескать сладости, – предупредил Петер Себа.

– Не слипнется, – невозмутимо ответил Себ. – Сахар полезен для мозгов. Дело в том, что мозгу необходима глюкоза, для того чтобы нормально функционировать…

– Себ, только не сейчас. Не время для лекций.

– И потом, сахар вызывает привыкание, – успел добавить Себ и испуганно замолчал, встретившись глазами с братом.

– Заткнись и послушай, что случилось со Смуком, – сказал Петер. – Вставишь хоть слово – пойдёшь домой, понял меня?

Себ хотел ответить, что понял, но потом вспомнил про запрет вставлять слова и на всякий случай ограничился кивком.

– Его зовут Смук? – тихо спросила Изольда.

– Да, – ответил Петер. – Он гнолль. Я потом тебе объясню, кто такие гнолли. А сейчас в двух словах расскажи, что вы с ним сделали и где его искать.

– Да, конечно. Только вы не сердитесь, я же предупредила, что не хотела ничего такого. Я была против, но они меня не слушали.

– Не тяни, – мягко оборвал её Петер.

– Это всё Оскар, – начала Изольда. – Понимаешь, он сказал, что не может такого быть, чтобы ты выбивал страйк за страйком, а он твоим шаром не выбил ни одной кегли. Значит, в шар вмонтирован чип, сказал он, – тогда всё просто объясняется. Ты сжульничал, чтобы попасть в команду, – так сказал Оскар. А ещё он сказал, что нельзя этого безнаказанно спускать и что мы должны вытащить чип. Мальчики осмотрели шар и решили, что чип наверняка в золотой полоске или под ней…

– О нет… – простонал Петер.

Себ сидел молча, смотря на Изольду расширенными от ужаса глазами.

– И что вы сделали? – спросил Петер едва слышно.

– Мы… то есть они… Я говорила, что не надо этого делать, что они испортят твой шар, а ты говорил, что это подарок. Это слишком жестоко – портить чужие подарки. Может, он от человека, который тебе дорог. Я сказала им, что мы ничего не знаем наверняка. Но они взяли дрель и стали сверлить эту полоску…

Петер закрыл лицо руками. У Себа дрожали губы.

Изольда заплакала:

– Я же не знала, что это не шар… Как я могла догадаться?! К счастью, родители Бертрама услышали шум и постучали в дверь комнаты. Бертрам выключил свет и накрыл шар одеялом. Родители заглянули к нам, и мы сказали, что играем в «Мафию» и свет включать нельзя. Пока мальчики были заняты разговором с родителями Бертрама, я посмотрела в окно и чуть не умерла от страха. На меня с той стороны смотрело лицо, залитое кровью. Бертрам живёт на первом этаже, и я испугалась. Решила, что это какой-то маньяк или зомби, который сейчас влезет в комнату. Мы включили свет, и я рассказала о том, что только что видела. Но за окном никого не было. Но и шара тоже не было! Он исчез, Петер! А главное, от чего мы все просто застыли: одеяло, которым его накрыл Бертрам, – оно было в крови!

16. На поиски

– Что будем делать? – спросил Себ, переводя растерянный взгляд с Петера на Изольду.

Изольда плакала, закрыв лицо рукавом.

Петер тронул её за плечо:

– Ты не виновата… Это я… Мне не нужно было отдавать вам Смука. И вообще не нужно было устраивать этот спектакль. Я совершил двойную подлость, и теперь нужно во что бы то ни стало его найти.

– Чтобы извиниться? – спросил Себ.

Петер несколько секунд молчал.

– Извиниться, да… Но не только это. Может, ещё не поздно… как-то всё исправить. Он должен понять, что мы не просто воспользовались им как вещью. Что мы можем быть его друзьями.

– Думаешь, он нас простит? Он ведь так гордился своей красотой. Тем, что он не такой, как большинство гноллей. А теперь его лицо обезображено. Наверное, шрам останется на всю жизнь.