Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Через несколько дней король написал Бэкону, что Фрэнсис Кок должна быть доставлена в отцовский дом и без согласия ее отца никакие брачные контракты заключаться не могут, а леди Хаттон не должна более вмешиваться в это дело. Бэкон, поняв, что сражение проиграно, 25 июля 1617 года написал Бекингему: «Я уже высказал вам свою антипатию (dislike) к этому предмету и к тому, как это дело здесь ведется. Если ваше сиятельство полагает, что мною руководили прихоти или личный интерес, то пусть Бог судит о моей искренности»[793]. В тот же день Бэкон написал королю: «[я высказал] свое честное и незаинтересованное мнение по поводу женитьбы сэра Джона Вильерса, которое… выражает magnum in parvo (в миниатюре. – И. Д.) все принципы и обязанности верного друга лорда Бекингема, которого я никогда не перестану любить и которому я уже написал, но все еще не получил от него ответа». Разъясняя свою позицию, Бэкон уверял, что как настоящий друг Бекингема он «скорее пойдет против его мнения, чем против его блага, но Вашему Величеству я обязан подчиниться»[794]. Три недели спустя от Бекингема пришел короткий сухой ответ, заканчивавшийся следующими словами:

«В этом деле моего брата, о котором вы проявили чрезмерное беспокойство, вы, как я узнал из Лондона от некоторых моих друзей, выказали немало презрения и пренебрежения и ко мне, и к моим друзьям, в чем, если это правда, я виню не вас, но себя, который всегда был

Верным другом вашего сиятельства, Дж. Бекингем»[795].

Затем написал Яков, но его письмо до нас не дошло, сохранился лишь ответ Бэкона, в котором он, в частности, пишет о своей верности Бекингему, признавая вместе с тем, что в своих заботах о фаворите, он (Бэкон) был «a little parent-like». Разумеется, Бекингем наделен «глубоким и рассудительным умом (a sound and staid wit)», но ведь граф «имеет лучшего наставника в Европе (hath the best tutor in Europe)», т. е. короля Якова. «Я, однако, опасаюсь, – продолжает Бэкон, – что высокое положение (fortune) может сделать его [Бекингема] слишком самонадеянным, а, как говорится, зритель подчас видит больше, чем игрок».

Что же касается самой истории с женитьбой Джона Вильерса, то Бэкон готов признать, что его выступление против Кока на заседании Тайного совета было «несколько резким, даже, может быть, чрезмерно резким», но ведь он просто хотел исполнить волю Его Величества и потому защищал леди Хаттон. Кроме того, по мнению Бэкона, Кок, его жена и их дочь должны были быть вместе и тогда дело с женитьбой продвигалось бы много успешней. Но важнее всего, по утверждению Бэкона, – как эта история разыгрывалась во времени («the times of things»): «я не получал от его сиятельства ни слова, ни послания об этом деле до тех пор, пока я сам не написал ему письмо с советом, ответ на которое я получил только пять недель спустя». И далее Бэкон так объясняет свои действия: он был удивлен молчанием графа и решил, что тот не относится к этому делу серьезно. Но узнав о мнении Бекингема, он (Бэкон) изменил свое поведение, что должен был заметить и Кок. Теперь же, зная не только желание Бекингема, но и волю короля, он готов, в меру своих сил, способствовать этому браку[796].

Бэкон предупредил леди Хаттон, что не сможет более ей помогать. Глупо было бы жертвовать с таким трудом достигнутым положением при дворе только из-за того, что сэр Эдуард Кок и леди Бомонт решили по сугубо эгоистическим мотивам испортить жизнь своим детям. И все-таки сэра Фрэнсиса мучили сомнения. 23 августа 1617 года, через десять дней после отправки оправдательного письма Якову, Бэкон пишет фавориту: «Хотя я и являюсь преданным слугой Вашего Сиятельства, я надеюсь, вы не сделаете меня вассалом их (леди Бомонт и Джона Вильерса. – И. Д.) страстей, во всяком случае пока ими руководят такие люди, как сэр Эдуард Кок и секретарь Уинвуд. Последний, на мой взгляд, самый худший из них двоих, поскольку сэр Эдуард Кок, я полагаю, более скромен и благоразумен»[797].

Через два-три дня Бэкон получает письмо от короля, в котором тот оправдывал действия Кока, – ибо вся вина лежит на леди Хаттон, поскольку это она спрятала дочь и именно этот ее противозаконный поступок привел ко всем последующим печальным событиям, – а также упрекал лорда-хранителя в непоследовательности по отношению к Бекингему: «сначала вставать в оппозицию, а затем давать дружеские советы – это все равно как ставить плуг впереди лошади»[798].