Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Вернемся, однако, к бенсалемскому социуму, а именно к вопросу о том, что является главной причиной его стабильности. Не «Дом» же, члены которого, хотя и имеют широкие властные полномочия, но за поддержание порядка в обществе непосредственно не отвечают, да и не могут отвечать, поскольку «страшно далеки» они от бенсалемского народа. Может быть, действуют иные причины феноменальной народной солидарности и сплоченности? Например, хорошие законы, а также «веры долг святой». Разумеется, все это играет свою роль, но Бэкон акцентирует внимание на трех других факторах: патернализме, традиционализме и ритуалах вроде «праздника семьи», проводимого регулярно за счет государства и в котором может участвовать «всякий, кто породит не менее тридцати живых детей и внуков, как только младший из них достигнет трехлетнего возраста»[1510]. Праздник этот назван повествователем «благочестивым (pious)»[1511]. Однако если под «благочестием» понимать почитание Бога и Его законов, то ничего особо «благочестивого» в этих торжествах нет, если не считать рутинного богослужения в начале и послеобеденного исполнения гимна и хвалы Спасителю в конце. А вот роль праздника семьи в укреплении социума вполне ясна, поскольку в течение двух дней перед началом торжеств отец семейства (Тирсан) проводит совещания о благополучии семьи, в ходе которых он улаживает раздоры и тяжбы, помогает обедневшим, порицает порочных, поддерживает приунывших. Его внимательный взгляд, мягкий тембр голоса при уверенной интонации, умение при необходимости придать своим словам некий suspens – все это сплачивает народ. Тирсан как эксперт-конфликтолог выполняет функции отчасти социального (и семейного) психолога, отчасти службы собеса. И в этом нелегком деле ему помогает правитель города или местности. В результате периодического единения власти с народом достигается нужный социальный эффект. Разумеется, важно и то, что данный ритуал освящен многовековой традицией, что исключает неуместные вопросы бенсалемских пассионариев (если таковые найдутся) и укрепляет культ безапелляционного порядка. Таким образом, социальная стабильность Бенсалема поддерживается исключительно иррациональными приемами, что несколько сближает этот остров концентрированного счастья с городом Глуповым. Аргументированность и убедительность расщеплены, локализовавшись по разные стороны границы, отделяющей «Дом Соломона» от остального острова.

Описание праздника семьи напоминает также, что в Бенсалеме есть король. Но кто он, как его зовут, каковы его функции и полномочия – обо всем этом ни слова.

И еще один важный момент. Бэкон, подчеркивая, что подлинная цель науки «не может быть другой, чем наделение человеческой жизни новыми открытиями и благами»[1512] (чем, собственно, и определяется эффективность науки в рамках бэконианского целеполагания), вместе с тем настойчиво оговаривал: «хотя мы более всего устремляемся к практике и к действенной части наук, однако мы выжидаем время жатвы и не пытаемся пожинать мох и зеленые всходы. Ведь мы хорошо знаем, что правильно найденные аксиомы влекут за собой целые вереницы практических приложений и показывают их не поодиночке, а целой массой. Преждевременную же и ребяческую погоню за немедленным получением залогов новых практических приложений мы решительно осуждаем и отвергаем»[1513]. Иными словами, эффективность практических приложений науки зависит от развития того, что сегодня называется фундаментальными исследованиями. В свою очередь, для успешного сочетания плодоносной и светоносной составляющих научного поиска необходимо соблюдение ряда условий, главные из которых:

– создание научного института, пользующегося весомой поддержкой властей, понимающих роль науки в укреплении государства и достижении «всеобщего блага», однако без их вмешательства в собственно научную деятельность;

– создание status quo, при котором власть будет видеть свою задачу не только в материальной, моральной и юридической поддержке науки, но и в том, чтобы «содействовать достижению необходимого покоя и освобождения ученых от посторонних забот и неприятностей»[1514];

– жесткое разделение научной и профанной сфер жизни по принципу «Procul este, profani», ибо наука «недоступна пониманию толпы, кроме как в своей полезности и действенности»[1515].

Если вдуматься, то в социокультурном ракурсе результативность (эффективность) научной деятельности сводится, в понимании Ф. Бэкона, к категорическому императиву свободы научного исследования, его свободы как от «вертикального» (со стороны власти), так и «горизонтального» (со стороны толпы, церкви и иных вненаучных сообществ и обстоятельств) давления.

«Еще вас чары острова смущают, и трудно вам в действительность поверить» [1516]