Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Прежде всего отметим, что это не точная цитата. В «Vulgata»: «Plurimi pertransibunt, et multiplex erit scientia». В протестантской Библии И. Тремеллия (Immanuel Tremellius; Giovanni Emmanuele Tremellio; 1510–1580): «Percurrent multi, et augebitur cognitio»[1556]. У Бэкона же – некая комбинация приведенных вариантов, хотя в целом смысл библейского стиха передан адекватно. Впрочем, некоторые смысловые оттенки можно отметить. Бэкон использует слово «multi» (pl. от multus) – многие, но не большинство, тогда как в «Vulgata» используется pl. от plurimus (superl. к multus) – очень многие, большинство. Таким образом, Бэкон несколько снижает пафос перевода Св. Иеронима.

Далее, у Бэкона, как и в «Vulgata», четко обозначены причина и следствие, т. е. взаимосвязь между действием, выраженным глаголом petransire (проходить насквозь, переходить, миновать, проходить) и возрастанием знания (scientia): знание – это результат, следствие некоторого процесса, оно есть нечто новое, а не просто продолжение чего-то, как следует из перевода Тремеллия. Если принять во внимание также зрительный образ, с которым сопряжена цитата из Св. Писания, то смысл motto еще более конкретизируется: знание может и будет возрастать вследствие путешествий, причем путешествий к неизведанным землям, «езды в незнаемое». И наконец, если учесть, что Бэкон обратился к профетическому тексту Библии, т. е. относящемуся к будущему, то представленное на фронтисписе обретает ясный милленаристский смысл: Бог вмешался в ход истории, результатом чего стала Реформация, т. е. очищение религии, что, в свою очередь, следует рассматривать как приуготовление ко второму пришествию, когда человек сможет вновь обрести свое совершенство и блаженство, утраченные при грехопадении, причем рост знания – это условие и признак возрождения человека.

В «Новом Органоне» Бэкон, обращаясь к цитированному на титульном листе «Instauratia Magna» пророчеству, писал: «Не следует упускать из виду пророчество Даниила о последних временах мира: „Многие пройдут, и многообразно будет знания“, явно указывающее, что судьбой, т. е. провидением, определено, чтобы совпали в одно и то же время прохождение через мир (который уже пополнен столькими дальними плаваниями и пополняется) и рост наук»[1557]. Как видим, для Бэкона характерно не линейное, но, скорее, циклическое понимание исторического времени: благодаря грядущему увеличению знания человечество окажется в новом золотом веке, на пороге которого оно уже пребывает. Однако случается так, что «после периодов расцвета государств вдруг начинаются волнения, восстания и войны; в их грохоте законы умолкают, люди вновь обретают худшие стороны своей природы; и в деревнях, и в городах царит опустошение. А вскоре (если все эти яростные бури продолжаются), несомненно, и науки, и философия оказываются растерзанными, так что только их обломки удается найти кое-где, подобно доскам корабля после кораблекрушения; и тогда наступают времена варварства, воды Геликона скрываются под землю, до тех пор, пока по прошествии должного времени и смены обстоятельств они вновь не вырвутся наружу, но, быть может, уже в других местах и у других народов»[1558].

Гравюра не только соответствует смыслу motto, но и уточняет его: золотой век придет благодаря росту не просто знания, но именно науки, систематического изучения окружающего мира. И прежде всего, благодаря путешественникам-первооткрывателям, которые открыли Новый Свет, а значит пророчество уже отчасти исполнилось.

Следует также отметить, что и библейская цитата, и используемые зрительные образы апеллируют к идее необходимости коллективных усилий для достижения цели – и рост знания, и строительство, и использование кораблей, как и далекие плавания по неизведанным морям, требуют согласованных действий многих людей, чему посвящены многие страницы произведений Бэкона[1559].

«Где Геркулес воздвиг свои межи»

Корабли, изображенные на гравюре, плавают в Океане, что символизирует выход за границы традиционного, ограниченного знания к новому, безграничному. Более того, Бэкон призывает не бояться выйти на необъятный простор нового познания, освободившись от рабской привязанности к «мудрости древних» и к их мнениям. Как сказано в «Новом Органоне», «не должно считать малозначащим и то, что дальние плавания и странствия (кои в наши века участились) открыли и показали в природе много такого, что может подать новый свет философии. Поэтому было бы постыдным для людей, если бы границы умственного мира (globi intellectualis) отставались в тесных пределах того, что было открыто древними, тогда как в наши дни времена неизмеримо расширились и прояснились пределы материального мира, т. е. земель, морей, звезд»[1560].