Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Разумеется, сэру Фрэнсису пришлось немного подсуетиться. В частности, нужно было убедить короля, что этот пост «будет лучше соответствовать» его, Ф. Бэкона, «способностям и дарованиям», которые он сможет употребить на службу Его Величеству[466]. Обращение к Его Величеству содержало внушительный список заслуг Бэкона перед короной и сетования на то, что его старания не ценят.

С Т. Эджертоном, ставшим в июле 1603 года бароном Эллисмером, Фрэнсис мог быть более откровенен: «Время для меня увеличивает свою ценность, ведь в тот день, когда мужчина вступает в брак, он в своих помыслах становится старше на семь лет. И может ли моя неустроенность не причинять мне дискомфорта?» А в конце добавил: «…Если вам будет благоугодно помочь мне изменить мой статус, – что вы обещали, – я буду бесконечно, до конца моих дней, признателен вам; если же ваша светлость не встретит у Его Величества благожелательного отклика, а у милорда Солсбери (т. е. Роберта Сесила. – И. Д.) доброй поддержки, я буду несказанно огорчен»[467]. Кстати, «милорду Солсбери» он тоже написал о своей надежде, что тот, наконец, «finish a good work» и посодействует назначению родственника[468], ибо, как он признавался ранее тому же адресату, место солиситора позволит «улучшить мое состояние, а также предаться моим занятиям и вести беззаботную жизнь, первое требуется для тела, второе – для души»[469].

Все завершилось самым удачным образом: Бэкон стал генеральным солиситором, сделав тем самым первый большой шаг к вершинам власти.

Жизнь его стала много комфортнее. По словам его первого биографа У. Роули, «в молодости Бэкон любил легкие и нежные сорта мяса, домашнюю птицу, дичь; но постепенно вкусы его сделались более основательными, и он стал отдавать предпочтение свинине и говядине, то есть мясу, что поступает с бойни, потому что оно способствует образованию более насыщенных и стойких жизненных соков в нашем теле; в соответствии с этим он и выбирал блюда, хотя на его столе бывали не только свинина и говядина»[470].

Итак, получив нужное количество «насыщенных и стойких жизненных соков» и совершив приятную прогулку, сэр Фрэнсис возвращался к своим трудам и продолжал писать. В 1605 году, за пятнадцать лет до выхода «Нового Органона», он публикует трактат «Успехи и развитие знания божественного и человеческого (The Proficience and Advancement of Learning, Divine and Human)»[471], сочинение недоработанное, несущее многочисленные следы спешки, но тем не менее дающее представление о замыслах и идеях автора. Трактат этот стал прообразом его обширного труда «О достоинстве и приумножении наук (De Dignitate et Augmentis Scientiarum)», наряду с «Новым органоном» положившего начало реализации величественного бэконианского проекта «Великого восстановления наук (Instauratio Magna Scientiarum)», главная цель которого – «заново обратиться к вещам с лучшими средствами[472] и произвести [полное] восстановление наук и искусств и всего человеческого знания вообще»[473]. О необходимости революции в познании мира писали и говорили многие современники Бэкона. Однако его представления о том, как «восстановить в целости или хотя бы привести к лучшему виду… общение[474] между умом и вещами (commercium istud Mentis et Rerum)»[475], отличались и оригинальностью, и детализированностью.

Хромой, обгоняющий бегуна (Instauratio Magna Scientiarum как проект создания эффективной институализованной науки)

Здесь заживем и в добрый час приступим

К познанию наук и изысканьям.

У. Шекспир [476]

Перед Бэконом стояло несколько вопросов, ответы на которые могли бы, как он надеялся, способствовать увеличению результативности научных исследований, т. е. получению большего объема новой, систематизированной, практически ценной и достоверной информации:

– какой должна быть новая методология научных исследований (новый «органон» наук);

– каким должен быть субъект новой науки;

– что должно выступать в качестве источника и гаранта легитимности знания, получаемого на основе новой методологии? (иными словами, речь шла об источнике авторитета в новой науке);

– как, в каких формах и какими методами надлежит институализировать новую науку;

– каким должны быть социум и государство, в которых эту науку предстоит развивать и институализировать?