Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Что касается ответа на первый вопрос, то вкратце Бэкон сформулировал его так: «мы в этом нашем Органоне излагаем логику, а не философию. А ведь наша логика учит и наставляет разум к тому, чтобы он не старался с помощью тонких умозаключений, этого как бы ключика, заполучить абстракции вещей (как делает обычная логика [logica vulgaris]), но действительно рассекал бы природу и открывал свойства и действия тел и их определенные в материи законы. Так как, следовательно, эта наука исходит не только из природы ума, но и из природы вещей, то неудивительно, если она везде будет сопровождаться и освещаться наблюдениями природы и опытами по образцу нашего искусства»[477].

Поскольку на дрожжах «Нового Органона» выросла необъятная литература, посвященная эпистемологической стороне бэконианского философского наследия, а также второму вопросу (о субъекте новой науки)[478], я далее остановлюсь на следующих двух тематических блоках:

– основные особенности бэконианского проекта «Instauratio Magna Scientiarum» и исторический контекст его формирования;

– эволюция представлений Бэкона о путях институализации новой науки.

Первому тематическому блоку будет посвящен раздел «„Эффективная наука“ in statu nascendi», второму – «Крутой маршрут институализации науки (первые шаги)».

«Эффективная наука» in statu nascendi

Я всего лишь трубач и не участвую в битве

Ф. Бэкон [479]

Прежде всего следует очертить некоторые – разумеется, далеко не все – особенности бэконианского проекта «Instauratio Magna Scientiarum». Как правило, в литературе подчеркиваются и анализируются следующие тематические блоки этого проекта:

i. Критика Бэконом аристотелевской методологии («органона») исследования природы.

ii. Пропаганда эмпирического метода познания мира.

iii. Учение об идолах.

iv. Новый индуктивный метод изучения природных явлений.

В данной работе я, в той или иной мере, коснусь этой тематики, но вместе с тем мне хотелось бы детальнее рассмотреть некоторые стороны (или, иначе говоря, особенности) проекта «Instauratio», а также некоторые грани вышеперечисленных тематических блоков, которым уделялось значительно меньше внимания, но которые интересны, важны и поучительны как в историко-философском, так и в историко-научном отношениях. Таких сторон (особенностей) бэконианского проекта я выделю пять. И начну с вполне традиционной темы: критика Бэконом взглядов Аристотеля и его последователей на познание природы, которую я буду рассматривать как первую особенность проекта «Instauratio».

«Князь обмана» [480]

Критику аристотелизма можно найти в самых разных сочинениях Бэкона. При этом если в ранних, относящихся к 1600-м годам текстах, не опубликованных при жизни автора[481], Бэкон весьма резко отзывался о взглядах Платона и особенно Аристотеля, то в опубликованных работах критический тон явно смягчен, на чем я еще остановлюсь далее. «Мы вовсе не пытаемся ниспровергнуть ту философию, которая ныне процветает, или какую-либо другую, которая была бы правильнее и совершеннее, – не без доли ехидства заверял Бэкон читателей в предисловии к „Новому Органону“. – И мы не препятствуем тому, чтобы эта общепринятая философия и другие философии этого рода питали диспуты, украшали речи и прилагались для надобностей преподавания в гражданской жизни. Более того, мы открыто объявляем, что та философия, которую мы вводим, будет не очень полезна для таких дел. Она не может быть схвачена мимоходом, не льстит разуму предвзятостями и недоступна пониманию толпы, кроме как в своей полезности и действенности.

Итак, пусть будут – на счастье и благополучие обеих сторон – два истока учений и два их разделения и подобным же образом пусть будут два рода или как бы два сродства созерцающих или философствующих, никоим образом не враждебных и не чуждых друг другу, но связанных взаимной помощью и союзом. Одни из них пусть занимаются наукой[482], другие ее изобретают. Тем, для кого предпочтительнее первое по причине ли поспешания или по причине требований гражданской жизни или потому, что они не могут охватить и воспринять это другое из-за недостаточной силы своего разума (а это неизбежно должно встречаться очень часто), – тем мы желаем достигнуть счастливой удачи в том, чем они занимаются, и продолжать придерживаться избранного направления. Но если кто из смертных желает не только оставаться при том, что уже открыто, и пользоваться этим, но проникнуть глубже и не спором побеждать противника, но работой – природу и, наконец, не предполагать красиво и правдоподобно, но знать твердо и очевидно, – такие пусть, если пожелают, соединятся с нами как истинные сыны науки для того, чтобы, оставив атриумы природы, которые осаждали бесконечные толпы, проложить себе наконец доступ к ее недрам»[483].