Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Иными словами, если на первом этапе имеет место зарождение идеи реформы в уме талантливого философа-одиночки, то далее, усилиями его и/или его последователей, организуется кампания по дискредитации традиционных идей и практик с целью «расчистки» умов от интеллектуального хлама традиции, т. е. доведение их до состояния «гладкой доски (tabula abrasa)»[557]. Одновременно такая кампания являлась своеобразной рекламной акцией в пользу новых концепций, результатом которых является усвоение бэконианских идей в социально значимых масштабах, т. е. их социализация. Как проницательно заметил А. И. Герцен, «Бэкон начинает так же, как и Декарт, с отрицания существующей, готовой догматики, но у него это отрицание не логический маневр, а практическая поправка»[558].

Все это замечательно, но как, используя какой прием, убедить читателя прислушаться к советам и мыслям лорда-канцлера Англии? В поисках эффективного средства убеждения Бэкон не выдумал ничего нового, но он толково распорядился придуманным до него.

Интеллектуальная акупунктура Фрэнсиса Бэкона

Итак, с точностью умелого врача Бэкон описал (в первой части «Нового Органона») этиологию и патогенез главного заболевания человечества, а затем (во второй части) – лекарство от недуга. При этом, чтобы усилить действенность (эффективность, как мы бы сказали) своих выводов и рецептов, он отказался от последовательного и систематического («методического», по его терминологии) изложения, обратившись к фрагментированно-афористическому построению текста. Множество афоризмов[559], как множество игл, должны были, вонзаясь в интеллект, заставить его работать. Т. е. Бэкон решил использовать, так сказать, метод интеллектуальной акупунктуры, ибо другим распространенным методом усиления воздействия на умы читателей – методом диалога (как литературной формы) – лорд-канцлер не владел.

Как заметил В. Беньямин, эстетика барокко – это «бесконечное нагромождение фрагментов, без какого-либо твердого представления о цели, и в постоянном ожидании чуда, принимая стереотипные повторы за восхождение» к «новому целому»[560]. В известной мере эти слова можно отнести и к Бэкону, согласно которому ratio должно передаваться через oratio, чтобы в итоге привести к operatio. А потому сэр Фрэнсис придавал форме изложения огромное значение, не забывая совет Горация: «…великую силу и верность / Можно и скромным словам придать расстановкой и связью»[561]. Поэтому его выбор способа организации текста был вполне сознательным и хорошо продуманным, его никак нельзя объяснить недостатком времени для написания своих сочинений (этот фактор имел место, но не он определил «афористический» способ подачи материала).

Уже в одном из предварительных набросков – предисловии к пятой части «Instauratio magna» – Бэкон замечает: «я же решил разбросать (spargere) сами мысли, а не связывать их методом (cogitata autem ipsa spargere, non methodo revincire)»[562], т. е. не прибегать к последовательному, «методическому», изложению, ведь фрагментарность текста отражает, кроме всего прочего, неполноту и отрывочность человеческих знаний о мире.

Следует также принять во внимание, что само понятие «метода» у Бэкона соотносится с двумя типами дискурса, популярными в его время: с одной стороны, с логическим методом схоластов, опиравшихся на «Органон» Аристотеля, с другой – с методом, изложенным в «Dialecticae institutiones» П. Рамуса. Бэкона в равной мере не устраивало ни средневековое наследие «Органона», ни новомодная универсальная рамистская педагогика[563], поскольку и в том и в другом случае предполагалось, что человечество уже получило всю полноту знания и теперь это знание следует лишь красиво «упаковать» и распределить по рубрикам. Цель Бэкона совсем иная: заставить читателей думать самостоятельно, предварительно «перенастроив» их умы. И в этом ему должен был помочь афористический метод изложения. Как он писал в одном из набросков: «передача знаний посредством различных и разрозненных афоризмов делает человеческий ум более свободным для поворотов и бросков, вынуждает его использовать то, что предназначалось для более частных целей»[564].

В опубликованных произведениях, особенно в «De Augmentis», Бэкон весьма детально излагает свой выбор формы изложения (при том что сам этот трактат написан в «обычной» манере, с разделением на «книги» и главы): «…Афоризмы (Apophthegmata) служат отнюдь не только для развлечения или украшения речи… Ведь они, по словам одного знаменитого человека, своего рода „словесные топоры или кинжалы“, которые своим острием разрубают запутанные узлы дел и событий и проникают в их глубину»[565]. Это красиво, но еще не очень ясно.