Остров Медвежий

Ей и в самом деле было страшно. Девушка была измучена, издергана: ей довелось ухаживать за четырьмя почти безнадежными больными, и еще трое из тех, кого она знала, погибли. В довершение всего - этот арктический шторм.

Тут и самое бесстрашное сердце дрогнет.

- На судне творится что-то неладное и очень жуткое, доктор Марлоу.

- Неладное и жуткое? - отозвался я, делая вид, что не понимаю ее.

- Не надо считать меня такой наивной, доктор, - произнесла она озабоченно. - Зачем смеяться над глупой женщиной?

- Я не хотел вас обидеть, - сказал я дипломатично. - Я слишком вас люблю.

- Неужели? - слабо улыбнулась она не то иронично, не то польщенная комплиментом. - Разве вы не находите странной атмосферу, которая нас окружает?

Понимая, что ничем не рискую, я признался:

- Лучше родиться глухим и слепым, лишь бы не видеть всего этого...

Мелкая зависть, ложь под маской искренности, улыбки с ножом за пазухой... И эта очаровательная грызня между людьми первой и второй категории...

Разумеется, все это я разглядел. Надо быть бесчувственным истуканом, чтобы не видеть происходящего. Но на девяносто процентов я объясняю это сволочными отношениями, существующими в мире кино. Кого тут только нет - пустозвоны, мошенники, лгуны, шарлатаны, подхалимы и лицемеры, съехавшиеся со всего света. Мир кино напоминает мне лупу, под которой увеличиваются все нежелательные свойства и уменьшаются положительные черты людей, каковыми, полагаю, они все же обладают.

- Вы о нас не слишком высокого мнения. Неужели мы все такие уж плохие?

- произнесла Мэри, нимало не обидевшись на мои слова.

- Не все. Вы - нет. То же самое скажу о маленькой Мэри и Аллене. Но, возможно, только потому, что вы слишком молоды и новички в кинематографе, вы не успели воспринять его традиции. Я уверен, что Чарльз Конрад тоже относится к числу положительных героев.

- Хотите сказать, он разделяет вашу точку зрения? - едва заметно улыбнулась Мэри.

- Да. Вы с ним знакомы?

- Мы здороваемся.

- Вам следовало бы узнать его покороче. Он хочет с вами поближе познакомиться. Вы ему нравитесь, он так и сказал. Нет-нет, мы вам косточки не перемывали. Просто в числе прочих я упомянул и ваше имя.

- Льстец, - произнесла она нейтральным тоном. Я так и не понял, к кому относилось это замечание - к Конраду или ко мне. - Так вы согласны со мной?

Очень странная у нас атмосфера.

- Да, если судить по нормальным меркам.

- По любым меркам, - с убежденностью сказала Мэри. - Недоверие, подозрительность, зависть... Нигде это не заметно в такой степени, как здесь. Уж я-то в этом разбираюсь. Родилась и воспитывалась в коммунистической стране. Вы понимаете?

- Да. Когда вы оттуда уехали?

- Всего два года назад.

- Каким образом?

- Не надо спрашивать, а то и другие желающие захотят воспользоваться этим способом.

- Ясно. Я не платный агент Кремля. Как хотите.

- Вы обиделись? - В ответ я покачал головой. - Недоверие, подозрительность, зависть, доктор Марлоу. Но здесь обстановка много хуже.

Тут царят ненависть и страх. Я их чувствую кожей. Если люди ненавидят и боятся друг друга, может произойти нечто ужасное. - Мысль была не нова, и я промолчал, поэтому Мэри продолжала:

- По-вашему, эти отравления... произошли случайно? Доктор Марлоу?

- Полагаете, что налицо чья-то злая воля? - спросил я, пытаясь внушить Мэри, будто мысль эта впервые пришла мне в голову.

- Именно так.

- И кто же преступник?

- Кто? - с искренним изумлением посмотрела на меня Мэри. - Откуда я знаю? Да кто угодно.

- В качестве обвинителя вы были бы находкой. Если не можете ответить кто, скажите, почему он это делает. Помолчав, Мэри отвернулась.

- Почему, я не знаю.

- Изучите факты и убедитесь, насколько смехотворна ваша гипотеза.

Отравились семь человек, не имеющих между собой ничего общего. Объясните мне причину, по которой стали жертвами режиссер, гример, ассистент кинооператора, штурман, боцман и два стюарда. Почему одни остались живы, а другие погибли? Почему двое получили отравления во время ужина в столовой, двое - съев пищу, оставленную на камбузе, а один, Герцог, мог получить пищевое отравление не то в столовой, не то на камбузе? Вы можете это объяснить, Мэри?

Девушка покачала головой, и соломенные волосы упали ей на глаза. Но она не стала их убирать, по-видимому не желая, чтобы я видел ее лицо.

- Сегодня мне стало ясно, - продолжал я, - клянусь своей пошатнувшейся репутацией или чем угодно, - эти отравления абсолютно случайны, никто из находившихся на борту судна не имел намерений отравить этих семерых. - Мысль была понятна: это не означает, что никто не несет ответственности за случившееся. - Если только на судне не появился маньяк. Однако, что бы мы ни говорили о крайнем эгоизме наших попутчиков, ни одного неуравновешенного среди них нет. Вернее, преступно неуравновешенного.

Во время этой тирады Мэри ни разу не посмотрела на меня. Я встал и, подойдя к креслу, в котором она сидела, пальцем приподнял ее подбородок.