Остров на краю света

Не стоит пользоваться симпатией мужчины ради простого любопытства. Узнать можно только ненужную тебе чужую тайну, а потерять доверие любимого человека.

– Знаю… – помолчав, нехотя признался Эст, – она помогала мужу готовить снадобье и в спешке принесла не тот ингредиент. Зелье получилось ядовитым, отравилось насколько пациентов. Но видишь ли, в чем дело, как выяснил Роб, она просто не могла взять тот флакон случайно. Алхимик хранил яды в отдельном шкафу и никому не доверял ключ. А в тот день почему-то забыл запереть.

Силь задумалась, пытаясь представить такую семейную жизнь и лишь тихий вопрос сидевшего рядом любимого выдернул ее из размышлений.

– Может, мы тоже пойдем?

– Да, пора отдохнуть. Боюсь, завтра будет трудный день. – согласилась женщина, покорно поднимаясь с места.

Хорошо хоть Олтен вовремя прислал Робу сообщение, что маги принесут для всех дорожную одежду и кастуют неприметность. Иначе узники сейчас ломали бы головы над вопросом, как одеться прилично, если имеешь две новые рубахи из неотбеленной бязи и ни одних штанов.

Дом встретил хозяев бледным светом бутылей, привычным запахом рыбы и шкур, теплом и незатейливым уютом. Но что-то необъяснимое, тревожное, сквозило в воздухе, как тень приближающейся грозы. Силь искоса понаблюдала за напарником, сосредоточила взор на бледной ауре, выдающей слабый дар и расстроилась.

Вовсе не эти чувства он должен сейчас ощущать. Да они и были совершенно другими еще вечером, когда магистры объявили о всеобщей амнистии. Тогда там сияли радость, гордость, предвкушение… и лишь чуточку растерянности. А теперь сочится чернотой горечь неизбежной потери, отдаёт зеленью тоска и рвется лепестками сизого дыма отчаяние.

– Эст, – женщина и сама не поняла, как оказалась рядом с ним, обхватила руками за шею, притянула к себе, – что случилось? Ты как-то странно молчишь весь вечер… не хочешь отсюда уходить? Так давай останемся… будем учить новых узников. Ты будешь старостой, я – главным поваром.

Она говорила всё, что приходило в голову и готова была выполнить все эти бредовые идеи, лишь бы вытащить его из пучины непонятного горя.

– Силь? – словно опомнился дознаватель, – о чем ты говоришь? Зачем нам оставаться тут? Тем более, тебе, если ты вообще не ссыльная?

– А нужно, чтобы была? – женщина с укором уставилась ему в глаза, – так я могу чего-нибудь натворить. Ты поэтому расстроился?

– Нет… – отвел взор бывший узник, и с отчаянием выдавил, – просто вдруг понял…

– Помолчи! – повелительно легла на его губы узкая, но крепкая ладонь, – не говори слов, какие могут меня обидеть. Идем посидим в теплом местечке, я давно хотела тебе рассказать… но боялась…

– Чего? – Изумился Эст.

– Того же, чего и ты… как теперь понимаю, – вздохнула Силь, настойчиво подталкивая напарника к проходу в спальни.

Он не сопротивлялся, но посматривал на женщину весьма недоверчиво.

И замер на пороге ее закутка, глядя как Силь усаживается на лежанке, подложив под спину подушку.

– Фух, как хорошо… а то ноги уже гудят. Целый день мотались по камням туда-сюда. А ты чего стоишь? Бери вторую подушку, садись рядом, рассказ будет долгим.

– А может…

– Не может. И не надейся. Мне давно не семнадцать лет… это в те годы я была такой наивной дурочкой, что вспомнить стыдно. А теперь знаю точно, настоящая любовь – это самая большая ценность в жизни, дороже всех титулов и дворцов. И ее нужно беречь. Кстати, у меня нет ни дворца, ни хижины. Да и никакого титула я тоже не имею. Его, как и родное имя отнял Грехем и похоронил вместе с какой-то бродяжкой. – женщина еле слышно всхлипнула, вдруг осознав, что она и на самом деле теперь нищенка без роду и племени.

– Силь… – ринулся к ней граф, обнял так крепко, словно женщина могла немедленно исчезнуть, – извини… я же не знал… но ведь все эти маги… явно с тобой знакомы.

– Они все были моими судьями… кроме главы ордена. А еще раньше считали меня герцогиней… Грехем замучил жену интригами, и она попыталась сбежать… но погибла… ее тело хранили в холоде, а я, думая, что она лечится, жила под ее личиной. – бормотала Силь, сотрясаясь от рыданий, накрывших ее запоздалой лавиной.

– Вот же гнида… недаром у меня кулаки чесались, – рычал Эст, пытаясь успокоить ее нежными поцелуями.

– Подожди… это не главное… у меня есть дочь… ей уже двадцать три.

– От него?

– Да. Но он выгнал меня, как только узнал. Отправил в дальний городок, запретив выезжать, купил маленький домик и назначил содержание пять золотых в месяц.

– Ну и жмот! И после этого ты его простила? – не сдержался потрясенный граф.

– Ну дура, я же тебя сразу честно предупредила.

– Прости, свет мой, – тотчас опомнился Эст, – но такого я даже вообразить не мог.