Остров на краю света

– А разве не вы подтверждаете право наследования высших титулов и тронов? – с неприкрытой неприязнью смотре на гостя женщина. – Разве не вы установили правило, что более всех заслуживает кресла с короной на спинке тот, кто ближе всех к правителю по крови? Как будто эта кровь хоть что-то дает! Ум, благородство, доброту… хотя бы порядочность, наконец! Ничего подобного! Вот и Грем попал в эту ловушку… и потерял не только горы денег и двадцать лет жизни, но и всех, кого искренне любил! Жену, сыновей, дочь… уважающих его слуг и подданных. Припомните, Анцельс, как всегда называли Грехема жители герцогства? Справедливый, заботливый, умный, честный… И это чистая правда, именно таков он на самом деле… таким был, таким и остался. Но ради жены… ее желания видеть сыновей на троне, ему пришлось придумывать сложные планы, плести интриги, подкупать пособников. Однако и тут он остался собой, никого не заставил силой, никого не обидел и не обделил.

– А Силь? – не выдержал Орж.

– Вот как раз о ней он заботился больше всего, – отрезала леди, – но, хотя она теперь очень умная женщина, до сих пор таит в сердце глупую обиду за то, что Грем выставил ее из дворца. И никак не может понять, что в тот раз он спасал Мэри. Вы все прекрасно знаете, что дворцовые змеи не дали бы наивной фаворитке спокойно выносить ребенка. Поднялись бы все против нее одной, а способов испортить жизнь они знают сотни.

– А вот это, к сожалению, правда, – мрачнея, согласился Анцельс, – приходилось мне таких судить. И никакая охрана не спасает, падают несчастные с лестниц и балконов, пьют опасные зелья, обжигаются кипятком… всего не перечислить. Не всегда разъяренные соперницы действуют сами, чаще посылают слуг.

– Вот именно. А в провинции Силь жила спокойно, и пока ребенок не начал ходить, получала солидное содержание. А потом, по моему совету, Грем стал давать ей ровно столько, чтобы хватало на жизнь, но не на роскошь, ведь иначе она так и осталась бы наивной простушкой, какой ушла из его дворца. И Силь на самом деле довольно быстро научилась считать деньги, проверять лавочников и находить места, где все нужное можно купить намного дешевле. А потом и вовсе начала зарабатывать уроками хороших манер.

– Матушка, тебе не надоело обсуждать давно пройденные дороги? – с тоской вздохнул Грехем, упорно смотревший в окно.

– Я столько лет молчала… – упрямо мотнула она головой, – и мечтала однажды все высказать этому магу, а ты пытаешься закрыть мне рот.

– Не останавливайтесь, умоляю, – поддержал ее Анцельс, – а я как раз всегда мечтал услышать вот такую оценку этих событий, данную умным, и главное, осведомленным человеком. Все остальные судят по тому, что увидели, не догадываясь, как мало им показали, и с какой стороны. Словно слепцы из притчи про слона. Кстати, а почему Тарве зовет вас матушкой?

– Я его кормилица, – спокойно пояснила Налина, – и няня. А позже – гувернантка, учительница… хранительница убежища. Так про Силь… когда погибла его жена, Грем сначала надел ее личину на фрейлину, знавшую во дворце все подводные камни. Но вскоре отправил ее в монастырь и привез Силь. И не только ради своих целей, ей пора было расти. Учиться понимать мотивы действий разных людей, разговаривать с ними на равных, убеждать и управлять. Это нужно было в первую очередь для дочери. На тот случай, если его все же сошлют и девочка останется на троне без защиты и помощи. Никто ведь не поддержит лучше матери, а Силь – ревностная мать. Хотя к тому моменту Грем уже точно знал, что при всех ее достоинствах и неоценимых качествах – Сесиль не его женщина. Оставалось найти верный способ разорвать эту ненужную связь.

– Довольно жестокий способ, – мрачно сообщил магистр хозяину, – скажу честно, в тот момент мне тебя убить хотелось.

– А с чего ты решил, что мне этого не хотелось? – зло глянул Тарве, – и не было больно, если я терял не меньше? Но почему-то меня никто не жалеет… наоборот, с самого утра каждый считает своим долгом погулять по моей душе в грязных сапогах.

Грехем резко смолк и снова отвернулся к окну, мрачно глядя куда-то вдаль.

– Я пойду… полежу, – поднялся Орж и ушел, даже не оглянувшись.

– Он ее любил… – пояснила магистру Налина, – и надеялся… но судьба повернула по-своему.

– Против нее не пойдешь, – согласился Анцельс, – но при всем моем уважении к вашему мнению, интрига Тарве все же принесла Силь непоправимый вред.

– Объясни, – мигом забыл про окно Грехем.

– Ее родное имя. Мэри переживает, что мать не может занять рядом с ней законное место и встречаются они только в закрытой от всех части дворца. И то нечасто.

– Хватит, я понял. Нет ничего легче.

– Грехем… – магистр даже побледнел, – мы голову сломали… не хочешь ведь ты сказать, что все такие дураки?

– Конечно не хочу, потому что так не думаю. Но вы хотите невозможного, распороть уже вышитый ковер и вышить заново, причем так, чтобы никто не увидел подмены. А нужно лишь добавить загадочных завитков, да иначе раскрасить последний цветок.