Остров Немо

– Я не была… готова, – проговорила Эмма и сама себе удивилась – как можно не быть готовой, если живешь со зверем, ежеминутно боишься его и даже припасла нож для отпора.

* * *

Утром на берегу бродяг Холгер и Паскаль обнаружили друг друга. Цели у этих двоих были прямо противоположные: океанолог пришел с несколькими вариантами токсина, врач – с двумя подручными, несущими сумку-холодильник и пару ведер воды.

– Кого вы обманываете, Холгер? Вам годами было плевать на этих людей, нечего изображать из себя Альберта Швейцера! – Паскаль первым пустился завоевывать территорию.

– То ли еще будет, Паскаль, когда у нас появится анальгетик, – попытался отшутиться Холгер. – Полостные операции будут поставлены на поток.

– Вы сами признаете, что вам нужен хороший препарат. Тогда не мешайте мне его закончить!

– Думаю, Крюгеру и прочим токсин интересен не только как лекарство, но и как… общеупотребительное средство. И только я могу найти способ обойти худшие последствия, – урезонил оппонента Холгер.

Им удалось найти общий язык: по инициативе Паскаля бродяг поделили на две группы – разумеется, без их ведома. Пятерым Паскаль раздал свои пробники и принялся за ними наблюдать. Еще пятерых Холгер настойчиво убеждал согласиться на лечение. В ход пошла еда, подачки, обещания заплатить, нищие выжали из врача все, что только можно, и в итоге согласились лечь под капельницы. Троих Холгер уложил сразу, а двоих оставил ждать до появления первых симптомов. Врач почти не сомневался, что сумеет спасти всех до единого, и пошел на эксперимент с целью оценить, насколько недостаток жидкости разрушителен для организма, привыкшего к наркотику. Гипотеза Холгера себя оправдала: первые трое испытали лишь небольшой приступ лихорадки с повышением температуры всего до 38 градусов. Состояние двоих из контрольной группы ухудшилось быстрее и гораздо сильнее: жар под сорок, судороги, потеря сознания. К вечеру трое заранее «обводненных» уже оклемались, а двое «поздних» пациентов были в состоянии средней тяжести – то есть, их жизням ничего не угрожало при условии оказания помощи. Опыты Паскаля оказались более рискованными: из пятерых только один погрузился в бессознательное состояние, но реагировал на боль. Другие сохраняли активность в разной степени. Самого подвижного и шумного через пару часов начало рвать, затем он упал и забился в припадке, но – Паскаль пощупал пульс – был жив. Оокеанолог сам растолкал и напоил беднягу – сознание к нему вернулось, но оставалось спутанным и чередовалось с галлюцинациями. Итог проб пришлось признать неутешительным: ни одна рецептура токсина пока не подходила для использования при медицинском вмешательстве.

* * *

Расставшись с Эммой, Чепмен задумался о том, что же служило катализатором Крюгера. Похоже, что спусковым крючком для его бешенства была ревность. Оттого он и нападал на недавних невест; будто бы тронуть невинную одинокую девушку он не мог, а вот доставшуюся кому-то другому – вполне. При этом своих жен он ревновал не меньше, чем чужих, благо повод всегда найдется. Именно это, вероятно, и было причиной «самоубийства» его бывшей жены. И Эмму он избил, но вот что самое любопытное – Крюгер не отважился атаковать в тот момент, когда Эмма находилась в объятиях, пусть виртуального, порожденного наркотиком, но тем менее мужчины-соперника. Бывший пастор дождался, пока его благоверная оказалась лишена даже невидимой, несуществующей опеки. Можно ли отнести эту беззащитность к триггерам маньяка? Вполне укладывается… и его заигрывание с Розой – в ту же копилку, хотя нападение на Ди в первую брачную ночь все-таки произошло в присутствии Грэма, и казалось наиболее алогичным, глупым и самонадеянным в серии.

Чепменом овладело желание немедленно что-то предпринять, что-то сделать, поймать Крюгера. Но как? Нужна была охота на живца, и для этого лучше всего подходила Ди, но покуда она сидела под домашним арестом, то чисто технически не могла полноценно разозлить Крюгера и спровоцировать его на импульсивное нападение. Мотивы Чепмена конфликтовали: ему хотелось увидеть, обнять и оберегать Ди, но не меньше хотелось наказать преступника, а значит – использовать девушку в рискованной операции с непрогнозируемым результатом. Чепмен отправился к Судье, чтобы уговорить того на необычайную, невиданную меру: позволить ему, Чепмену, прогуливаться с Ди по улице. Конечно же, раскрывать подозреваемого он не собирался.

– Ох, Чепмен, даже на первый взгляд это кажется глупостью. Вот как, по-вашему, потенциальный маньяк не задумается о том, что все это спектакль? Да весь остров спросит – что, в конце концов, происходит? Почему с вдовой, которую посадили с охраной под замок, теперь кто-то дефилирует? – у Судьи возникло масса вопросов, и он озвучил лишь самые очевидные.

– Сэр, нам необходимо его подтолкнуть. Для этого жертве надо… быть на виду. Быть доступнее.

– Но как, как вы себе это представляете? Вы с Дианой разгуливаете по улице, маньяк перевозбуждается, приходит вечером к вам в контейнер, вас убивает, а ее похищает. Так?

– Сэр, конечно, мы подготовимся.