Остров Пинель

Я не был уверен в «слово-ключ» – считать его раздельно или за одно слово… И как быть с дефисом? Черт с ним… Посчитал как одно; только в этом случае получалось четное количество цифр в номере. Четырнадцать цифр в номере означали, что это был телефон ГМСС, Глобальной Мобильной Сателлитной Системы.

«Джоди, заткнись. Мне нужно позвонить. Срочно.»

Его глаза лихорадочно блестят. Его звездный час близок – ломка удалась…

Они наверняка прослушивают линию. Интерпол или «РингЭйд». А может, все вместе. Плевать. Я набираю номер. Странно, но волнения нет.

«Джек Брейгель здесь. Мне дали этот номер…»

Мужской голос перебивает:

«Какой Брейгель? Ты часом не от Тома? Нет? Тогда немедленно отключайся, козел! Я за каждую входящую минуту плачу десятку, понял? Мне на твое «извини» наложить с большим пробором…»

Короткие гудки.

Все кончено.

* * *

…Небольшой белый джип-«Судзуки» с откинутым верхом запаркован во дворе домика-фаре на углу короткой улицы, которая упирается в рощу хлопковых деревьев. Водитель дремлет, свесив ноги наружу. Бритый крепыш в белом костюме быстро переходит дорогу, останавливается на мгновение и внимательно оглядывает всю улицу – никого, кроме квохчущей курицы с выводком до изумления длинноногих цыплят. Он плюхается на сиденье, раздраженно вытирая шею и бритую голову платком:

«Идиотская погода! Как только стихает ветер, ты моментально превращаешься в ходячий бургер…»

«Ну?» – Водитель приоткрывает глаз.

«Все мимо. Дешевка… Куда хоть он звонил, отследили?»

Водитель отрицательно качает головой.

«Где-то в Европе, но точнее не смогли – не успели. И потом, все равно ведь сателлитка, толку с этого… Какого тогда ты там так долго торчал?»

«Да пошел ты, Тео… Ни хрена он не помнит, или по-прежнему прикидывается. Если так – пусть с ним эти чокнутые разбираются, наше дело сторона. Заводи, хочется в отель, под кондиционер… Как он может здесь жить?»

Водитель приподнимается, встряхивается, что сразу делает его похожим на ворона, и язвительно спрашивает: «Долго ли осталось?..»

Джип рвет с места, окутывая пылью странный палисад во дворе – несколько дюжин роз в горшках, стоящих на на обитых жестью деревянных чурбаках. Скользкие полоски жести не позволяют земляным крабам забираться в горшки; они не удерживаются на гладкой поверхности металла и не могут добраться до излюбленного лакомства – свежих бутонов роз.

Тео рулит одной рукой, вторая требовательно щелкает пальцами у носа Джоди: «Давай, кашляй… Не фиг было спорить – я еще на корабле понял, что он пустой… На кой тебе надо было запудривать ему мозги вымышленным Крекером? Был Крекер, не было Крекера – что это для него меняет? Психолог хренов…»

Тот достает кошелек и отсчитывает банкноты: «От такого слышу… Четыре сотни. Подавись…»

Джоди зло сплевывает. Еще отчет надо будет сочинять… Совсем тоскливо.

То, что дальше произойдет с Брейгелем, не вызывает у него никаких эмоций. Отфильтрованный материал. Наплевать.

Он снимает пиджак, стаскивает пропотевшую рубашку. Ветер приятно щекочет разгоряченное тело. В душ, потом поесть, потом… Хорошо бы зацепить бабу какую-нибудь здешнюю, не туристку – говорят, местные умеют многое… Сколько там до вылета?

Звонок мобильника заставляет его вздрогнуть от неожиданности. Тео с любопытством косится на напарника. Несколько односложных ответов. Захлопывается крышка телефона. Джоди победно оскаливается:

«Гони бабки назад! Он все же сломался… Летим в Гибралтар!»

Эпилог

«Питер, сейчас же в машину! Мы опаздываем!»

Голос матери требователен; мальчик с сожалением оставляет свою затею – выковырять из-за маленькой мраморной стеллы нечто гладкое и квадратное… Он только что нащупал это рукой; заглянуть за стеллу ему не удавалось, потому что та была установлена слишком близко к массивной ограде из ракушечника. Шевеля губами и сморщив лоб от напряжения, он прочитал надпись на стелле:

«Вечная память

Трубач Дж. Лонгман

(N 4 Взвод Р. К. А.)

Который нечаянно упал в море

С этого обрыва 4-го декабря

1903 г.

В возрасте 17-ти лет»

Мальчишка горько вздохнул и посмотрел через пролив – туда, где, по его понятиям, была Африка. Отец говорил ему, что в хорошую погоду с этой точки виден берег Черного континента; но сегодня штормило, и тучи слили пролив в одно сплошное серое пятно с небом… Он глянул вниз, на желтые камни, о которые разбился трубач Лонгман. Ему стало стыдно за себя, и он аккуратно поправил это, так, что острые края уже не ощущались пальцами, если обшаривать доску сзади. Он удовлетворенно отряхнул ладони и побежал к машине.