Остров Пинель

Что-то не так… У нее подозрительно жесткий, обыскивающий взгляд для простушки-туристки откуда-то из Восточной Европы, судя по сильному акценту. Их взгляды пересекаются на кейсе с мини-диском, который Джоди продолжает держать в руках. Он еще успевает заметить искорку торжества в ее глазах – до того, как она аккуратно стреляет ему в висок из «Глока» с глушителем. Слабеющие пальцы выпускают кейс, который благополучно перекочевывает в ее сумочку. Тео обмякает на водительском сиденье – мужик, склонившийся к его окну, выстрелил ему в сердце. И без того негромкие хлопки глушителей перекрываются крикливой песней из радиопримника, примотанного на руле мопеда, который останавливается у «Ауди», чтобы подобрать дамочку-туристку. Другой араб на мотороллере подхватывает мужика. Меньше чем через минуту оба проскальзывают через таможню и скрываются в переулке.

Шофер автобуса долго и с остервенением сигналит уснувшему водителю «Ауди»…

…Плоский кейс из нержавеющей стали сменит еще несколько пар рук и через неделю благополучно осядет на одиннадцатом подуровне бункера АНЗ в Оклахоме. Пожилой лысоватый клерк любовно протрет диск салфеткой, смоченной антистатиком, аккуратно уложит обратно в кейс и спрячет его в один из трехсот тысяч сейфов, расположенных в подземном хранилище. Как и на всех остальных, на его дверце будет красоваться надпись: «Аккуратное оприходование материальных ценностей – залог их успешного хранения!»

Машина АНЗ не знает сбоев.

* * *

…Звонок. Трубка плотно прижата к уху. Тот самый далекий голос, который так забористо чертыхался несколько минут тому назад по сателлитной связи, спрашивает на французском:

«Мистер Брейгель?»

«Слушаю.»

«Госпиталь Бисетр, Франция. Вам велено передать следующее: Мои мысли – холостые выстрелы из ржавого ружья…»

Вот теперь действительно все.

Джека Брейгеля больше не существует.

Но есть Айзейя Каммингс.

Перед глазами на столе – визитка с эмблемой Интерпола: голубая меркаторская карта мира, весы и меч. Пальцы неторопливо набирают номер.

«Тебе везет, Джоди. Записывай…»

…Труссард и его ассистенты в Бисетре сделали все, как и обещали. Золотые руки, светлые головы. Когда все утрясется, можно будет написать колоссальную статью в «Природу» – что-то вроде «О единстве и борьбе личностей центральной и периферической нервных систем в процессе приживления донорского мозга». Жаль, что Труссард отказался продолжать работать вместе после моей операции; мне вообще кажется, что он – ягода того же поля, что и Стивен. Деньги для них важнее, чем наука… Может, я чего-то не усвоил в жизни?

Как это никому из Интерпола не пришло в голову – расспросить старика Тийса о том, кто еще, кроме Каммингса… меня… (нет, к этому определенно тяжело привыкать…) – смотрел дневник Деламбера? Как только Тийс сказал мне, что пару лет назад им интересовались двое ученых из Парижа, мне стало понятно, что кто-то во Франции помнит о полубезумной затее Пинеля. И может быть, тоже хочет реализовать ее – в современных условиях, с современной аппаратурой… Пересадка органов – высший пилотаж для хирурга. Успешная пересадка мозга – это Нобелевская премия, без вопросов.

Я вышел на Труссарда почти сразу после нашего раскола с Розеном. В то время как я по-прежнему считал, что 32108 – колоссальный трамплин в регенерации мозга, всей центральной нервной системы, он стал одержим идеей прибыльного тиражирования стволовых клеток, и его лаборатория стала все более напоминать мясницкую…

Я не думал, что все обернется так плохо. По крайней мере, в наших взаимоотношениях со Стивеном. Он всегда был завистлив и скрытен. Он шел к цели напролом, перешагивая через моральные трупы коллег, сотрудников, соперников. Но я никогда не ожидал, что он докатится до этого в прямом смысле… После того, как мы окончательно разошлись, он объявил цену за мою голову. Сначала я скрывался в Штатах. Его гиены шли по моим следам, все ближе и ближе. Я был на грани психоза, когда наконец сообразил, что мой единственный выход – это Труссард.

Чтобы исчезнуть, люди часто меняют наружность; я же решил наполнить внешность новым содержанием. Французы работали споро, Труссард был очень азартен. Они уже опробовали технику пересадки на кадаврах, пользуясь 32108. Труссард как-то сказал, что догадался, откуда взялось слово Fuongo – у Пинеля работало несколько рабов с Мартиники, которые по-прежнему разговаривали на суахили. Fukuku Bongo означало: «оживший мозг»…

Дневник Деламбера подсказал выход на Халиас и его возможную роль в синергизме с пало-пало, а значит, и с 32108. Он описывал восставшего из моря монстра Ово, терроризировавшего колонию прокаженных… Вычислить Халиас было сравнительно легко – не так уж много эндемичных растений и животных обитает в этой части Карибского моря. Я успел закончить первую серию опытов по совместному применению 32108 и токсина Халиас на аксиальных нейронах мозга – все работало прекрасно, Халиас был своего рода глазами для 32108, помогая подбирать правильные аминокислоты для ремонта клеток-нейронов… Но пришлось бросить все.

Розен начал охоту за мной.