Освободитель

– Мы здесь! Пираты всего в двадцати или тридцати лье от нас, то есть – здесь, восточнее! В нашей армии, как я уже говорила, собранной наспех, всего семь тысяч военных, из них три тысячи королевская гвардия. Остальные – дворянское ополчение, в большинстве своём царедворцы, люди далёкие от войны. Но все они дворяне, потому оружие в руках держать умеют!

– Двадцать тысяч, да наших четырнадцать – отлично! Пираты не уйдут! Надо полагать, они идут к морю?

– Да, обозы у пиратов уже полны. Они хорошо прошлись по нашим королевствам, – горько сказала Ослека.

– Не волнуйтесь! Уничтожим этих и сделаем так, что никогда больше ни один пират не сможет напасть на материк!

– Это будет очень хорошо, Серж. Потому как проклятый остров Венц отравляет многие столетия нашу жизнь. И я сразу была против сговора с этими… нелюдьми. Но покойный муж иногда был очень неуступчив.

– А остров Венц далеко от материка?

– Недалеко. Но дело в том, что на море у пиратов всегда было преимущество в кораблях, и потому подобраться к острову практически невозможно!

– Что-нибудь придумаем. Ваше Величество, Юрген пусть ведёт вашу армию поутру в эту точку. Здесь мы и встретимся!

– Я тоже приму участие в битве! – твёрдо произнесла королева.

– Как скажете…

***

Пиратов мы увидели издалека. Они шли огромной колонной, даже не озаботившись выслать вперёд мало-мальски приличный дозор. Даже удивление брало, как они столько веков могли быть бичом этих мест. Мой корпус выстроился поперёк дороги, заняв обширную часть степи. Сегодня мы развернули гуляй-город в одну линию. Не с кавалерий дело имеем, потому гуляй-город позволял перекрыть огромную территорию. Пираты увидели нас, и забурлило людское море. Забегали туда-сюда посыльные. Пиратская колонна стала разворачиваться в какие-то нестройные, кучковатые формирования, видимо, бандитские ватаги. Мы стояли спокойно, ожидая атаки. Но вместо атаки от разбойников вдруг выдвинулись пятеро всадников и неспешно поехали в нашу сторону, держа над головой белый флаг.

Я вместе с Ягом и Торре выдвинулись навстречу парламентёрам, встретились метрах в трёхстах перед нашими позициями. Главный у переговорщиков – невысокий, крепкий, с усами как щёточка, подбоченился в седле, видимо, репетировал долго, и спросил:

– Кто смеет перегораживать дорогу грозе морей и суши?

– А кто спрашивает? – не менее развязно ответил я.

– Я спрашиваю! – скривил губы чувак со щёточкой под носом.

– Ты кто вообще? – сплюнул я в пыль. – Первый раз тебя вижу, и знать не знаю!

Наполеонистый всадник аж поперхнулся от возмущения, оглянулся на своих сопровождающих, загомонивших было, и, тщательно выговаривая слова, произнёс:

– Я – избранный атаман общего войска Эрнст Росомаха, прозванный Грозой Морей, Усекновителем Голов и Ужасом Побережья!

– А я Каратель. Слыхал о таком?

Судя по взбледнувшему виду «ужаса», слыхать о Карателе он слыхал. Но пират не стушевался. Прочистил горло кашлем, и начал:

– Мы с тобой не ссорились! Потому дай нам дорогу, и мы тебя не тронем!

Я весело расхохотался, и, глядя в недоумённое лицо атамана произнёс:

– Анекдот смешной вспомнил!

– Какой же? – с подозрением спросил «ужас».

– Кричит один пират другому: Бом! Я медведя поймал! Второй отвечает: так тащи его сюда быстрее! Пират отвечает: не могу! А второй: ну, тогда сам иди! А первый отвечает: и сам не могу, медведь не пускает!

Яголь с Торре грохнули хохотом, а Эрнст покраснел как помидорка. Меньше всего этот невысокий крепыш напоминал сейчас грозу и усекновителя чьих-то голов.

– Уж не вообразил ли ты себя медведем, Каратель? – ядовито спросил атаман.

– Да боги меня от этого сохраните! – воскликнул я, – Я слишком скромный, чтобы себя воображать кем-то, кроме себя самого. Я ж говорю – анекдот вспомнился. Неужели не понравился?

– Я с тобой не анекдоты приехал слушать, а дать один шанс на спасение! Или ты уберёшься с дороги, или останешься здесь навечно! – нахмурился атаман.

– С дороги я не уберусь, гражданин атаман. И раз уж ты такой любезный, отвечу любезностью на любезность. Если ты и твои помощники сложите оружие и добровольно сдадитесь, то я отпущу каждого десятого живым домой! Разумеется, к атаманам это не относится, на вас на всех слишком много крови.

– Что? – задохнулся от возмущения «ужас»: – Ты нам будешь условия ставить?

– А почему бы и нет? – пожал я плечами. – Бом Перток условий не заслужил, и подыхал как бешеная собака – долго и мучительно. Но раз ты начал с любезности, я решил ответить тем же. Всё равно мы скоро приплывём к вам на остров и уничтожим всех в наказание за то, что вы здесь натворили.

– Бом Перток? Подох? – неверяще спросил атаман. И вдруг рассвирепел: – Мы снесём вас и растопчем! Вы трупы! А из твоего черепа я сделаю себе чашу!

– Там, откуда я родом, – подмигнул я грозному атаману, – Есть хорошая поговорка: не хвались, едучи на рать, а хвались с рати едучи. С рати. Понял?

Глава 8