От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

В конце Лэйн понимает, что ей нужно сделать, чтобы вернуть в мир стабильность: стереть себя или «перезагрузить» мир.

В заключительной серии (по аналогии с Утэной) друзья Лэйн приходят в школу без нее. Только Алиса выглядит немного озадаченной, как будто она чувствует, что что-то не в порядке, но не может точно определить, что именно. Она пытается отправить «кому-то» e-mail, но забывает адресата. В другой момент один из знакомых с Лэйн мальчиков из Cyberia включает телефон и видит на экране исчезающее изображение главной героини. Когда его спросили, кто это такая, он ответил: «Я не знаю».

Действие переходит в Сеть. Лэйн стоит в одиночестве в воде и кричит: «Где я?!» Бестелесный голос, ее «отец», говорит ей, что она любит всех и стала уже слишком большой, чтобы носить костюм медвежонка. В конце беседы он предлагает на следующей встрече выпить чаю с печеньем. Заключительная сцена снова переносит нас в реальный мир. Лэйн одна стоит на пешеходном мосту, перекинутом через шумное шоссе. Школьная подруга Алиса, которая уже стала взрослой, неожиданно замечает ее и спрашивает, не встречались ли они раньше. Лэйн говорит ей: «Это в первый раз»[217]. Алиса покидает ее со словами: «Может быть, мы еще увидимся». В финальном кадре мы видим, как Лэйн растворяется в белом шуме монитора и произносит: «Мы можем увидеться когда угодно. Я здесь, поэтому всегда буду с тобой».

«Утэна» и «Лэйн» схожи тем, что подчеркивают переходную альтернативную реальность, которая вторгается в реальный мир. Однако судьба Лэйн складывается полностью противоположным Утэне образом. Если Утэна исчезает из гнетущего мира фэнтези, чтобы обрести свое «я» в реальном мире, то Лэйн отказывается от реальности и растворяется в киберпространстве. Хотя она упорно заявляет, что всегда будет рядом, на самом деле она пропадает даже из воспоминаний людей реального мира.

Различия становятся очевиднее при сравнении изображений тела в обоих сериалах. Утэна одевается в военную форму, чтобы визуально поддержать свою мечту стать принцем, сознательно выступая в качестве противоположности пассивной женственности, типичной для сказочной принцессы. Сначала Лэйн прячет свое тело в милом костюме медведя, и по мере развития сериала она сбрасывает свою защитную одежду, но добавляет к нему провода, соединяющие ее с компьютером. Это продолжается до тех пор, пока она в некоторых сценах не начинает напоминать органическую часть машины, что указывает на как минимум неоднозначное отношение Лэйн к своему телу. Фактически, вопрос о том, устраняет ли киберпространство потребность в теле, поднимается в нескольких эпизодах, включая сцену, в которой Лэйн говорит Алисе, что, поскольку она «всего лишь приложение», тело ей не нужно, хотя Алиса с этим не соглашается.

Лэйн блестяще передает одну из главных проблем XXI века: разрыв между телом и субъективностью, вызванный растущим господством электронных СМИ. Скотт Букатман называет результат этого процесса «конечной идентичностью», а Джеффри Сконс иронично описывает, как «бесстрашный киберсубъект», «автономная сущность, которую в конце концов очищают от докучливого контакта с историей, социальным порядком и даже материальным миром»[218]. Однако в последнем появлении Лэйн выглядит далеко не бесстрашной. Как и вначале, она одна, потеряна в мире «посередине» (что обозначено не только телеэкраном, но и ее появлением на мосту, еще одним линейным изображением). Хотя она говорит себе (и Алиса позже повторяет это): «Если вы чего-то не помните, этого никогда не было», то безвременное царство постмодерна, в котором она обитает, кажется совсем непривлекательным.

В каком-то смысле мир фантазий «Утэны» – это отступление от вездесущих технологий, характерных для «Лэйн». Однако превращение Утэны в автомобиль указывает на важность технологий даже в этом сказочном мире. Тем не менее ее окончательный вид – это обнаженное тело, сплетенное с телом Анфи в чувственных человеческих объятиях. В отличие от этого в конце каждого эпизода «Лэйн» мы видим ее одну, обнаженную и обмотанную проводами.

Хотя Лэйн можно интерпретировать как прообраз изоляции и недовольства современной японской молодежи, оказавшейся в нечеловеческом технологическом мире, на сериал также интересно взглянуть с точки зрения воплощения сёдзё. Во многих смыслах Лэйн – квинтэссенция символического сёдзё. Она повсеместно появляется в области визуальных технологий (мы видим множество снимков ее лица на экранах телевизоров, компьютерных мониторах и даже сотовых телефонах), но все же ее нет на самом деле. Она – бесплотный дух, который следует за остальной частью японского населения. Таким образом, сёдзё, представленная Лэйн, становится не столько моделью для японских девушек, сколько критикой всего культа сёдзё.