От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

Также необычен душераздирающий финал сериала. В четвертой серии «Электрические токи любви» неисправность в оригинальной записи Ай приводит к тому, что их уже регламентированное совместное время становится еще короче. Она признается, что влюбилась в Йоту, а это запрещено. Ее все больше терзает электрический ток, и в тревожной сцене, напоминающей жестокий порнографический жанр, ее показывают лежащей в переулке с поднятой юбкой и открытыми трусиками, пока за ней наблюдает зловещий незнакомец. В тот момент, когда Йота и Ай начинают признаваться в своих истинных чувствах друг к другу, девушка возвращается в мир видео по воле зловещего незнакомца. В сюрреалистическом эпизоде, испещренном жуткими изображениями тикающих часов и открывающихся пропастей, Йота следует за ней в видеоизображение. Сначала он оказывается один в пустом пространстве, а затем сталкивается с Моэми, которая появляется из ниоткуда, чтобы наконец сказать, что любит его. Йота понимает, что больше не может вожделеть сразу двух женщин (разумеется, в отличие от Атару), и просит Моэми уйти. Затем он стоит перед потрясающе огромной стеклянной лестницей. В поразительной последовательности кадров он начинает подниматься по лестнице, в то время как стекло врезается в него и лестница разрушается. Покрываясь кровавыми ранами, Йота продолжает восхождение, размышляя о том, что терпит «боль любви». Когда он наконец достигает вершины, то находит Ай обнаженной, привязанной к стулу для пыток. Ай говорит ему, что он может уйти, потому что она «теперь верит в любовь». Последнее изображение, которое мы видим, – это тикающие часы.

Загадочный и печальный финал «Ай – девушки с кассеты» рельефно демонстрирует один из интереснейших аспектов романтического фэнтези.

Хотя этот сериал, пожалуй, самый реалистичный из трех – в том смысле, что он позволяет обоим персонажам стать щедрее друг к другу и развить самопознание, – сюрреалистические образы финального эпизода подчеркивают явно фантастическую природу жанра. Кроме того, сцены сотрясения Ай электрическим током и заключительное изображение в кресле для пыток предполагают не только боль любви (надрывно выражающуюся во взрывах между Кейчи и Беллданди и более юмористически в ударах током Лам), но и связь с аниме-порнографией.

В определенном смысле жанр фантастической романтической комедии – это своего рода оборотная сторона порнографического жанра, рассмотренного в четвертой главе. В то время как порнографический жанр отдает предпочтение изображениям могущественных, пугающих женщин из иных миров, которых мужчины должны сексуально контролировать или насильственно подчинять себе, романтический жанр показывает могущественных иных женщин, чьи потенциально пугающие качества сдерживаются любовью к мужчинам. Хотя Ай и Йота не могут быть вместе, он знает, что она всегда будет любить его. Почти в пигмалионовой манере он создал в ней способность любить, и ничто, даже скрытая угроза неконтролируемых технологий, не может повлиять на это чувство. Таким образом, романтический жанр выносит на поверхность скрытые тревоги зрителя-мужчины, вводя некоторую путаницу и неуверенность только для того, чтобы в конце восстановить установленный социальный порядок доминирующего мужчины и покорной, преданной женщины.

В этом отношении важен троп приготовления пищи. В 1970-х годах в японской телевизионной рекламе (подвергшейся критике со стороны некоторых феминистских групп) появились мать и дочь с открытыми свежими лицами, которые радостно объявляли: «Я тот, кто готовит!» (Ватаси цукуру хито!), на что мальчик отвечает: «Я тот, кто ест!» (Боку таберу хито!). Это вопиющее видение гендерного разграничения, хотя и сегодня маловероятное в реальной жизни, остается фундаментальным идеалом во всех обсуждаемых здесь сериалах. Изысканная кулинария Беллданди постоянно комментируется другими персонажами, а Йота в какой-то момент просто заявляет, что «формы девушки, которая готовит, очень хороши». Даже «Несносные пришельцы», которые унижают «нормальность» сильнее других сериалов, часто показывают мать Атару за приготовлением пищи посреди круговерти и анархии (при этом сама Лам – ужасный повар). Основной посыл заключается в том, что даже в пугающе изменчивом мире женщины у плиты предполагают надежный и стабильный социальный порядок.

Кроме того, кулинария четко обозначена как выражение любви женщин к своим мужчинам, а значит, приготовление пищи подчеркивает роль любви и романтики в этом жанре. К удивлению тех, кто считает аниме сексуальным и жестоким, романтика в этом жанре действительно имеет решающее значение. В отличие от порнографического жанра, здесь на секс только намекают, но никогда не раскрывают полностью, а боли и невзгоды любви подвергаются тщательному анализу. За поверхностным безумием и юмором здесь решительно подчеркиваются понятия любви и заботы о ком-то – эти идеи не обязательно продвигаются на американском телевидении.