От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

Япония, несмотря на свое увлечение историей, сохраняла крайне неоднозначное отношение к некоторым из самых значительных исторических событий. Самым важным из них была Вторая мировая война, период, который многие японцы склонны вспоминать особенно избирательно, сосредотачиваясь на периоде 1941–1945 годов и игнорируя долгую войну в Китае, чтобы отдать предпочтение индивидуальным воспоминаниям, а не чувству национальной ответственности. Отношение Японии к древнему периоду своей истории также было избирательным. Подобно тому, как в мифическом прошлом Америки доминировала культура ковбоев и пограничных отрядов, популярная и высокая японская культура имела тенденцию концентрироваться на героях-самураях и романтическом видении средневековых войн, особенно в так называемых фильмах о тямбара или самураях. Эти фильмы прославляют боевой дух и демонстрируют впечатляющие схватки, не обязательно принимая во внимание более обширный исторический контекст.

Историческое аниме разделяет эти культурные тенденции, но добавляет некоторые собственные элементы. Как и в случае с игровым боевиком, историческое аниме часто с любовью обращается к основным элементам традиционной японской культуры, таким как высокие крыши фермерских домов или сверкающие горизонты затопленных рисовых полей. В таких произведениях, как OVA и телесериал 1990-х годов «Бродяга Кэнсин», действие которого происходит в период Мэйдзи, художники используют насыщенные, переливающиеся цвета, напоминающие современные гравюры на дереве, чтобы воссоздать древний японский мир во всей его изысканной материальности. Эти богатые визуализации почти обретают собственную жизнь, вызывая гиперреальное альтернативное прошлое, которое чище, аккуратнее и красивее, чем то, которое существовало на самом деле.

С точки зрения повествования анимационные фильмы, действие которых происходит в период, предшествующий Новому времени, обычно не обходятся без самураев, но часто с сильно фантастическим дополнением. Например, «Манускрипт ниндзя» (Jubei ninpocho, 1993) противопоставляет «хороших» ниндзя (мастеров секретных боевых искусств) страшным сверхъестественным «злым» ниндзя с демоническим самураем во главе, который восстал из мертвых, чтобы уничтожить сёгунат Токугава и заменить его своим собственным антиутопическим царством. Он, конечно, терпит поражение, но успевает поучаствовать в ужасающих и фантастических батальных сценах. Однако акцент на элементы фэнтези характерен не только для аниме. Исторические драмы театра кабуки (а также классические игровые фильмы, такие как «Угэцу» (Ugetsu, 1953) или «Расёмон» (Rashoumon, 1950), часто содержат сверхъестественные компоненты сюжета, например колдунов, главных героев-волшебников и призраков из исторического прошлого и известных легенд. Тем не менее аниме добавляет свой фирменный стиль быстрого повествования, изумительных, иногда пугающих метаморфоз и мощных образов масштабных разрушений, таких как в финале «Манускрипта ниндзя», где впечатляюще сгорает лодка злого лорда ниндзя. Даже самые реалистичные произведения содержат яркие сцены насилия, такие как атомная бомбардировка Хиросимы в «Босоногом Гэне» и кровавые бои в «Принцессе Мононоке». Следует также помнить, что некоторые из лучших произведений этого жанра, такие как «Бродяга Кэнсин», «Могила светлячков» и «Принцесса Мононоке», также содержат контртенденции к элегии и лирике, которые позволяют им говорить о прошлом в более приглушенных тонах запоминающимися индивидуальными голосами.

В последующих трех главах мы рассмотрим три исторических аниме – мрачные картины о Второй мировой войне «Могила светлячков» и «Босоногий Гэн», и сложную визуализацию XIV века в блокбастере Хаяо Миядзаки «Принцесса Мононоке». Все произведения нельзя назвать исторически достоверными. Они по-своему представляют «историю как видение» – это видение получилось одновременно выборочными и идеологическим, но все же содержит универсальные образы великой мощи и резонанса.

Глава 11. Нет слов: «Босоногий Гэн», «Могила светлячков» и «История жертвы»

«„Смотри, вражеский самолет приближается…“ И после этого не было больше слов».

Кидзима Кацуми, выживший после взрыва в Хиросиме, процитировано в книге Джона Трита Writing Ground Zero