ОТ АВТОРА

В эту минуту он всё простил товарищам и был очень счастлив, что они снова вместе.
Бараки для жилья представляли собой длинные узкие сараи с низкими потолками и сплошными двухэтажными нарами вдоль стен. Пол, потолок, стены — всё было из неотёсанных досок, чёрных от грязи и копоти. Окон в бараках не было. Их заменяли узкие щели с решётками под самым потолком, через которые едва проникал дневной свет. Вся обстановка барака состояла из нар, двух железных печей да нескольких скамеек. Воздух, пропитанный запахом плесени, горького дыма, гнилых овощей и карболки, вызывал головокружение.
В каждом бараке разместили по сто двадцать человек. Было так тесно, что многим ребятам пришлось залезть под нары, чтобы дать возможность другим устроиться и рассо­вать свои вещи. С непривычки от духоты и смрада дети почти теряли сознание.
Поздно вечером в барак пришли эсэсовец и полицейский. Оба сморщились от спёртого, гнилого воздуха. Эсэсовец бурк­нул что-то полицейскому, тут же вышел. Дерюгин поспешно раздавал жёлтые треугольные лоскутки, на которых стояли не­понятные буквы «SU»note 4, порядковые номера. Делая пометки в списке и заставляя ребят расписываться в получении номера, полицейский приказывал:

—    Пришить к одежде на правую сторону груди!

—    Нет иголок, нет ниток,— раздались голоса.

—    Найдёте!—досадливо отмахнулся Дерюгин.

—    Господин полицейский, можно пришить проволокой? — раздался голос из дальнего тёмного угла.

—    Можно,— не поднимая головы, ответил Дерюгин.

Рассчитав, что полицейскому всё равно не удастся пробить­ся сквозь толпу ребят, заполнивших тесный проход, всё тот же подросток крикнул вызывающе:

—    А что, господин полицейский, у фюрера штаны тоже проволокой шиты?

Раздался дружный хохот, но тут же смолк, как по команде.
Дерюгин сорвался с места, точно его ужалили, топнул ко­ваными немецкими сапогами и рявкнул на весь барак:

—    Кто кричал?

Вглядываясь в плотную молчаливую стену ребят, запол­нивших проход и нары, полицейский разразился бранью.

—     Я тебя найду! Я тебе покажу!— кричал он, брызгая слюной и грозя кулаком.

Из тёмного угла ответили коротким пронзительным свистом. Расталкивая локтями ребят, Дерюгин кинулся в конец барака:

—     Кто свистел?

Все молчали. Посыпались звонкие пощёчины. Полицейский бил подряд, не разбираясь. Из противоположного угла донес­лось:

—    Продажная тварь!

В эту минуту в дверях показалась фигура немецкого солда­та. Он протиснулся к столу, на котором мерцал тусклый ого­нёк, и удивлённо остановился.

—     Вот это да-а!— шепнул Жора.— Что же дальше будет?

—    Ничего. Ложись. Будто мы спим,— коротко ответил Вова.