ОТ АВТОРА

Худое, жёлтое лицо Толи покрылось каплями холодного пота. Он хотел сказать, что болен, но ясно понимал, что оп­равдываться бессмысленно.
Штейнер слегка нагнулся, вытянул длинную, покрасневшую шею, присел, поднялся и сказал:

—    Так давай…

«Айн, цвай! Айн, цвай!—отсчитывал Штейнер в такт при­седаниям Толи. На пятом или шестом приседании у Толи по­темнело в глазах, подкосились ноги, и он, покачнувшись, бес­помощно опустился назад. Но всё-таки Толя не упал и, оттолк­нувшись здоровой рукой от земли, снова с трудом поднялся. Ребята с жалостью и тревогой смотрели на Толю, а он едва держался на ногах, покачиваясь из стороны в сторону, тяже­ло дыша. Из задних рядов вырвалось:

—    Звери!

—    Вставайт прямо! — Штейнер толкнул сухим, костлявым кулаком в грудь Толи.

Мальчик потерял равновесие. Теперь он наверняка упал бы, но кто-то подхватил его и помог устоять. Толя ничего не ви­дел. Глаза заволокло горькими слезами обиды.

—     Я болен. Я не могу больше…— проговорил он хрипло.

—    Молчать! — заорал Штейнер.

—     Господин комендант, он правда болен! — не выдержав, крикнул Вова.

Штейнер мельком бросил злой взгляд на Вову и ударил Толю по лицу. Мальчик, как сноп, повалился наземь. Штейнер со злобой ударил его сапогом в бок.
Глаза Жоры загорелись злыми огоньками. Он сжал кула­ки и подался вперёд. Казалось, вот-вот он бросится на комен­данта. Но кто-то схватил его за руку и прошептал:

—    Стой!

Жора обернулся и увидел бледное лицо Вовы. Слёзы ка­тились по его щекам, губы вздрагивали, и весь он трясся, как в ознобе. По рядам пронёсся ропот негодования. И тут маль­чики увидели: собрав последние силы, Толя приподнял окро­вавленную голову, медленно встал на ноги и плюнул прямо в лицо коменданту.
Ребята, ахнули. В этот же миг тяжёлый удар Штейнера свалил Толю на землю. Взбешённый комендант, крича что-то по-немецки, топтал упавшего мальчика своими большими начищенными сапогами. Толя тяжело дышал и хрипел. Потом он как-то странно вытянулся.
Тяжело дыша и разрывая зубами потухшую сигару, комен­дант пошёл к выходу. Ребята бросились к Толе, но охранники уже подхватили его и понесли куда-то за бараки.
Жора, до боли сжимая кулаки, с дрожью в голосе шеп­тал:

—    Обожди, гад!.. Мы ещё рассчитаемся с тобой!

В НЕИЗВЕСТНОСТЬ

После «смотра» ребят разогнали по баракам переодеться. Вова плакал, плакал, как маленький. Он и Жора хотели было совсем не выходить из барака — сказать, что у них больше нечего надеть,— но один из мальчиков подал мысль: пожа­ловаться на коменданта важным господам, которые должны приехать в лагерь.

—     Попробуем! — решился Вова и вытер лицо.— Давай одеваться!

—     Гады! Гады!— повторял Жора,— Я бы задушил эту во­нючую воблу, если бы ты не остановил меня.

—    Тебя бы убили, как и Толю,— вздохнул Вова.

—    Подожди, мы всё равно рассчитаемся с ним…