От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

«Движение без особых манифестов или официального членства» – так определяет сообщество Боб Перельман, предпочитающий термину «языковая поэзия» термин «языковое письмо», имея в виду полидискурсивные манифестации движения. Этим же названием пользуется канадский поэт Стив Маккаффери, также включаемый критиками в «орбиту» «языкового движения». Чарльз Бернстин разбивает самоназвание знаками равенства, указывая на эгалитарность членов сообщества: «Я=З=Ы=К=О=В=А=Я П=О=Э=З=И=Я: свободное объединение / непохожих индивидуальностей»[215]. А составитель одной из антологий «языкового письма» Дуглас Мессерли выносит в заглавие термин «языковые поэзии» («Language Poetries», 1987), указывая на плюральность поэтик различных авторов[216].

«Языковое письмо», пожалуй, – наиболее точный термин для обозначения этих литературных практик. Они не сводятся лишь к поэзии, хотя, безусловно, поэтический дискурс первостепенен. Границы между поэзией и прозой, стихом свободным и «несвободным», эссе и трактатом, теорией и практикой здесь принципиально разрушены. Многие из таких текстов пишутся и читаются одновременно и как высказывания, и как метавысказывания, как стихотворения и как критические эссе. Опыт французской постструктуралистской теории воплощается в поэтической форме: критическая теория дискурса создается дискурсом поэтическим. Политический смысл такого письма, учитывая актуальную для США протестную культуру после Вьетнама, – в критике доминирующих дискурсов, переворачивании (версификации) расхожих речей на уникальный поэтический язык.

Л. Хеджинян в эссе «Варварство» – своем обзоре исторического контекста «языковой школы» – указывает на некоторые константы, объединяющие самых разных авторов, работающих в этом направлении: пересечение эстетического и этического, изоморфность эстетических и социальных поисков, новые пути мышления, новые взаимосвязи между компонентами мысли и письма. Предпосылками «языкового письма» являются также следующие:

* стихотворение не является изолированным, автономным, получившим одобрение эстетическим объектом;

* личность (поэт) не обладает несводимой, аисторической, неопосредованной, единичной, стержневой идентичностью;

* язык – это, прежде всего, социальная практика;

* структуры языка суть социальные структуры, в которых значения и интенции уже имеются в наличии;

* институциализированная глупость и укоренившееся лицемерие чудовищны, их надлежит беспощадно критиковать;

* расизм, сексизм и классизм отвратительны;

* проза не обязательно не является поэзией;

* теория и практика не антитетичны;

* сравнение яблока с апельсином не является сюрреализмом;

* интеллект – это любовь[217].

Разумеется, этот перечень – авторский взгляд самой Хеджинян, взгляд изнутри самого движения. Однако для первого знакомства с поэтиками «языковой поэзии» эти положения представляются общезначимыми.

* * *