От чистого истока я начинаю путь (СИ)

Он убил ее. Уничтожил. Аста рассыпалась, как половина Вселенной в отмененной ветке реальности. Она отдала руку, чтобы всех спасти, а он ее убил!

— Сукин сын… — потемневший от разрушения оболочки Камней Бесконечности клинок с опасным шорохом вылетел из ножен, когда я бросился на тварь, которая с безмятежной улыбкой отправила мою жену на смерть. — Я убью тебя! — не успел опустить меч, как он мгновенно оказался рядом и перехватил руку.

…Каждый день по заре начинает

И закончит уже за закат.

Ей неведомы рамки, желанья,

Ей неведомо слово — опять…

— Я лишь сделал так, как ты пожелал, — почти равнодушно выговаривал мне «брат» Вижена, не двигаясь с места. — Она свободна ото всех оков и начнет жизнь с чистого листа, без груза прожитых лет. Астрель ушла на перерождение, Стивен Грант Роджерс. Смирись с этим.

Проклятия вечной жизни больше нет. Уничтожено по моему неосторожному желанию. Я стал причиной смерти кошки, что рассказывала мне сказки и танцевала в живом северном сиянии. Астрель, взявшая себе имя исчезающей в сумерках принцессы, исчезла окончательно.

…Ей неважно, мы живы иль были,

У нее нет морали основ.

Мир, который однажды сложили,

Для нее лишь дорога цветов…

Что же я наделал…

====== Глава 48. Катарсис на дороге цветов. Часть 2. ======

POV Стив Роджерс.

— Может все-таки заглянешь в мою группу? — Уилсон в который раз «ненавязчиво» задал вопрос, двигая по столу чашку чая, но у него не слишком получалось быть «ненавязчивым». — Хотя бы в статусе моего прославленного друга. Участники будут рады увидеть легендарного «Кэпа». Им нужна встряска.

— Сэм, спасибо, что пытаешься, но мой ответ — нет. Я в порядке, — откинулся на спинку стула, с усилием изобразив спокойствие.

— Наглое вранье, — припечатал Баки, скривившись после глотка из своей чашки. — Слишком много печали и горечи в простом отваре… Ну да, чай для меня теперь тоже «отвар». Стив, раз в тебе начала просыпаться сила, то ты не должен лгать, иначе…

— Я в порядке! — с грохотом опустил кулак на стол, отчего жалобно звякнули чашки и чайные ложки. — Та… всемогущая тварь ничего мне не сделала. Не прокляла, не покалечила, а просто пожала плечами и исчезла. Я в порядке.

— Но не в норме, — старый друг из сороковых больно уколол в самый центр, а потом начал водить пальцами по своему широкому браслету с новым узором. — Долгое время он был простой полоской золота на запястье, но после недавних событий и основания мной магической школы изменился. Знаешь, что это? Не говори, что цветочки, шипы и ягодки — даже Эмма и Стрэндж не стали так шутить. Это терновник.

— И что это должно мне сказать? — с якобы беспечным видом отпиваю из своей чашки, и простой Эрл Грей отдает дикой горечью. Обычное дело в последнее время, но я уже привык. — Сержант Барнс, если вы не забыли, то мои познания в символах и травах весьма отрывочны.

— Это обозначает, «капитан Роджерс», защиту от невзгод и зла, — сдул с лица прядь и поднес ближе к моим глазам браслет. — И это значит, что ты опять ведешь себя как слишком гордый мальчишка, которого бьют в каждой подворотне. Нужно это тебе или нет, но я снова вытащу твою задницу из неприятностей и запихну в класс к профанам, где ты будешь сидеть за одной партой с малышней и писать конспекты. Это тебя взбодрит, а потом можешь малевать свои рисуночки и страдать от тонкой душевной организации сколько влезет. Ты меня понял?

Баки подорвался из-за стола и смерил меня взглядом, в котором была видна… жалость. С тех самых пор, как сыворотка суперсолдата влилась в мои вены, никто так не смотрел на меня.

— Не знаю, подействует ли, но… Меня зовут Джеймс Бьюкенен Барнс, а также называюсь Баки, и если тебе всё-таки понадобиться помощь, то ты можешь позвать меня. И я постараюсь услышать тебя отовсюду, — короткая дрожь пробежалась по позвоночнику. — Приходи в себя, Стив. Жизнь не стоит на месте. И твое участие ей нужно.

Наглая ложь! Или правда… Ведь я сам решил остановиться. Даже не пришел на церемонию прощания с Астой — она для меня все еще жива, и я не хотел стоять в одном ряду с другими, опускающими в могилу у волшебной яблони пустой гроб, и выплескивать на землю вино. Тони заехал ко мне и с обычной иронией пересказал, как натужно шутили на похоронах Мстители, лирим, эльфы и гномы, провожая в последний путь кошку-кузнеца, от скуки написавшей завещание: «Всем веселиться, нажираться винищем и травить пошлые анекдоты, шлепая по жопе соседа слева». Никогда непристойности не вызывали во мне столько боли.