От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

«Женский вопрос» в российской социал-демократии разрабатывали Н. К. Крупская, И. Ф. Арманд, А. М. Коллонтай. Коллонтай первой обратила внимание на работниц и их проблемы. Опасения, что активность феминисток уведет работниц в женское движение и они будут потеряны для пролетарского движения, была не раз озвучена в ее статьях. Она предприняла попытки организовать работниц и приспособить марксистскую идею к практическим нуждам создаваемого ею женского пролетарского движения. Ее активность, как и сам факт теоретизирования на женскую тему, вызвал непонимание и противодействие со стороны ее товарищей по партии. Но, так или иначе, деятельность феминисток, развитие феминистской мысли вынудило социал-демократов искать ответы на вопросы, поставленные равноправками.

Вопрос о том, что является основой социальной иерархии в обществе – классовое или гендерное неравенство, – в этой среде не стоял. Главными угнетающими силами определялись капитализм и институт частной собственности, а изменение положения женщины напрямую связывалось с изменением положения рабочего класса и изменением социального строя. Именно в таком ключе написана брошюра Н. К. Крупской «Женщина-работница» (1901). Мысль о том, что социалистическое социальное устройство (социалистический строй) может нести в себе структурное неравенство и подавление интересов какой-либо группы трудящихся, даже не возникала.

Ответ на второй актуальный вопрос для российских феминисток – по какой схеме решать проблему «сходство – различие» – был для марксистов очевиден: через достижение «сходства». Это подтверждается тем фактом, что при разработке экономического обоснования «женского вопроса» экстраполяция положения пролетария в структуре общества на положение женщины привела к забвению марксизмом таких «немужских» функций женщины, как воспроизводство человека и поддержание домашней сферы. Нужно заметить, что российские феминистки увидели этот пробел и поставили его на повестку дня: тему женского домашнего труда начал разрабатывать теоретический отдел Лиги равноправия женщин (московское отделение).

Третьей установкой социал-демократов в отношении «женского вопроса» было отрицание коллективной женской идентичности и практики создания женских организаций. Сепаратизм женских организаций был признан явлением буржуазным и вредным. Пролетаркам предлагалось вести борьбу за женское освобождение в рабочих организациях под руководством пролетариата. Самодеятельный и самостоятельный характер женского движения не признавался.

На этих «трех китах» строилась идеология «женского рабочего движения», но отнюдь не марксистского феминизма. Движение работниц должно было базироваться именно на признании женских проблем вторичными, на подчинении интересов работниц как социальной группы интересам пролетариата, на отрицании самодеятельности и сепаратизма женских организаций, на признании над собой партийного руководства и на отрицании феминизма. Идеология, выстроенная на таких установках, не носила наступательного характера и не могла быть ресурсом самостоятельного социального движения.

Дискуссии социалисток и равноправок об идейных и теоретических основаниях «женского вопроса» происходили редко. Инициатива обычно исходила от феминисток. К примеру, можно назвать собрание в зале «Кружков по самообразованию» 10 декабря 1907 года, где М. Л. Вахтина выступила с докладом «Мотивы, вызвавшие женское освободительное движение: ответ феминистки социал-демократкам». Вахтина и ее сторонницы говорили о роли «буржуазных женщин» в общем освободительном и женском движениях, социалистки – о классовых интересах.

Намного чаще каждая из сторон организовывала собственные обсуждения. Феминистки это делали в своих организациях, а социал-демократки выносили темы на митинги. Например, митинг по поводу дня солидарности работниц 23 февраля (8 марта) 1913 года под названием «Научное утро по женскому вопросу».

Тактикой социал-демократов в отношении феминистского движения стала его дискредитация. Инициатива принадлежала Коллонтай. Главное ее оружие – тезис о буржуазности движения. Термин «буржуазный феминизм» оказался политически очень успешным в борьбе с российскими равноправками. При всей кажущейся самоочевидности термина, он ничего не объяснял и стал политическим ярлыком, который социал-демократы навесили на своих конкуренток в борьбе за «женские массы» (определение Коллонтай).