От Голливуда до Белого дома

Я всегда старался занять себя чем-то в день прилета в Париж. Это один из моих самых любимых городов, но если у тебя нет компании, в нем становится очень грустно. Друзьям были хорошо известны мои привычки. Я всегда останавливался в небольшом отеле «Наполеон» неподалеку от площади Этуаль. Ее хозяином был русский, который меня знал и относился с уважением. (Эррол Флинн тоже там часто останавливался.) Все были в курсе, что я прилетаю, потому что я заранее звонил и организовывал вечеринку, ужин, что угодно, только чтобы занять себя. В один из немногих вечеров мне не удалось ничего устроить, и тут в отель позвонил мой приятель, барон Ренцо д'Аванцо, которого я недавно принимал у себя дома. Он сказал, что знает заведение, где любят проводить время интересные девушки — demi-mondains (дамы полусвета, женщины легкого поведения — фр.), как он выразился.

Мы там встретились. Это был ночной клуб с приглушенным светом, типично парижский, с музыкой в стиле Пиаф. Я тут же заметил очень привлекательную девушку и пригласил ее танцевать. Ее лицо показалось мне смутно знакомым, но я так и не вычислил, кого она мне напоминает. Я пригласил ее к себе в отель, и она ответила: «Конечно, я с удовольствием с тобой пойду, но не хочу, чтобы люди думали, что мы только что познакомились и ты меня уже уводишь. Надо все-таки соблюдать приличия. Я уйду одна и позже к тебе присоединюсь». Я обрадовался. Она была красива и полна очарования. Я вернулся в отель, заказал бутылку Taittinger Blanc de Blanc[192], но никто так и не пришел. Спать я лег, чувствуя себя разочарованным и одураченным. Наутро у консьержа меня ждала записка: «Дорогой Олег. Мне так жаль, что вчера у меня не получилось зайти к тебе, как мы планировали. Надеюсь, мы еще увидимся. С наилучшими пожеланиями, Жанна Моро[193]».

Какого же дурака я свалял! Мой приятель вместе со своей подругой Жанной Моро подстроил этот розыгрыш и провел меня как ребенка. Но это был остроумный розыгрыш.

Мои представления о любовных приключениях были созвучны XVIII веку. Я обожал шутки, интриги, игры, bals masques (балы-маскарады — фр.), переодевания и возникающую в результате путаницу. Мне нравилось плести интриги в погоне за красотой, но я был не против оказаться жертвой подобных розыгрышей, особенно если их устраивала хитроумная дама, а результат доставлял удовольствие.

Как-то меня пригласили провести уик-энд в замке герцога Карамана недалеко от Парижа. Он был женат на очаровательной англичанке Мите Маклин, с которой у нас сразу же установилось взаимопонимание. За обедом, с трепещущими ресницами и обмениваясь легкими наклонами головы, мы словно танцевали наш нежный менуэт, и я чувствовал, что ситуация быстро развивается. Мы соблазняли друг друга брошенными украдкой взглядами. Когда обед закончился, я шепнул ей: «У нас будет шанс?»

«Да», — ответила она.

Комната, куда меня поместили, находилась в романтической башне, и попасть туда можно было только по каменной винтовой лестнице, именно такой, которую представляешь себе в подобных обстоятельствах. Я ждал ее в постели в таком возбуждении, что едва мог дышать. И вот раздался легкий шорох, слабое мерцание шелка на лестнице… и у меня в объятиях оказалось теплое, нежное, божественно пахнущее создание. Мы провели с ней фантастические часы, и тайна нашего свидания только обостряла наслаждение. Потом я заснул, а когда проснулся, ее уже не было рядом.

^{Олег Кассини с актрисой Натали Вуд в эксклюзивном нью-йоркском клубе «Эль Морокко». Диана фон Фюрстенберг сказала в интервью газете «Нью-Йорк таймс»: «Он был настоящим плейбоем в голливудском смысле этого слова».}

Я увидел ее за завтраком и пытался продолжить наш безмолвный диалог, но она только улыбалась мне в ответ. Как же так? Даже у самой великой актрисы не получится полностью скрыть свои эмоции после такой бурной ночи. Я был обескуражен и, улучив момент, спросил ее: «Ты хорошо спала?»

«Дорогой Олег, — засмеялась она в ответ. — Это была не я, а сестра мужа. Ты ей тоже понравился».

С той дамой я не флиртовал, но теперь обратил внимание на ее улыбки и румянец и увидел, что они действительно похожи.

Мой друг Фрэнк Шилдс, один из величайших теннисистов того времени, рассказывал, как оказался в похожей ситуации. Мы с ним были в Лас-Вегасе, и он воспылал страстью к Жа Жа Габор, начал за ней усиленно ухаживать, но добиться ничего не мог. Наконец она обещала встретиться с ним в своем гостиничном номере, когда закончит последнее выступление на сцене. В назначенный час он пришел к ней и в полной темноте сразу же был заключен в пылкие объятия. Они занимались любовью до рассвета, пока в первых лучах солнца он не обнаружил, что его партнершей была не Жа Жа, а ее мать, Жоли Габор.